Многие хотели бы переманить мастера к себе, но Миша был истинным патриотом своей организации и на лестные предложения не поддавался.

К каким только уловкам не прибегали конкурирующие фирмы, чтобы заполучить Мишины разработки, но все безуспешно! Бывало, подошлют как бы «ученика» – но вся «учеба» у Миши сводилась исключительно к походам в ближайший магазин за пивом для учителя, причем пиво пересекало порог студии, как Миша называл свой кабинет, исключительно в руках мастера, так как в свою "святая святых" он никого (кроме начальства, да и то вынужденно) не пускал, дабы посторонние там не нарушали творческую ауру.

Пробовали использовать "женский фактор" – Миша, конечно, не был монахом, и частенько устраивал в своей квартире романтические вечера, плавно переходящие в завтраки в постели, но и тут разведчиц ждала неудача, так как Миша никогда не работал дома и потому не держал у себя никаких рабочих материалов, а обсуждать творческие планы во время интимных встреч считал ненужным отвлечением от основного дела.

Поговаривают, что Мишу даже хотели однажды похитить западные спецслужбы, но что-то у них там не срослось, хотя лично я этим слухам ни на грош не верю.

Что-то длинное вступление у меня получилось, но должен же я был дать Мише полную характеристику, иначе далее будет не понятно, почему Мишу терпело начальство. А могло бы и не терпеть по весьма веской причине: Миша страдал традиционной почти всех творческих личностей болезнью. Ну, вы, наверное, догадались, что я имею в виду. Да-да, Миша был большой любитель подкачать себя народным допингом, в прямом смысле "повысить градус творчества".

Нет, нет, вы не подумайте, Миша не был запойным. Он всегда только "по чуть-чуть", но зато регулярно. Так сказать, всегда находился в тонусе. Творческом, конечно.

Вот именно это состояние "творческого подъема" и раздражало Мишиных начальников, неоднократно пытавшихся поймать нашего героя на месте преступления или хотя бы отыскать потайное место хранения запасов допинга. Но Мишу не проведешь! Ни разу, понимаете, ни разу никому не удавалось застукать этого хитрована за употреблением вдохновляющего эликсира или хотя бы выявить, так сказать, косвенные доказательства его приема.

В конце концов, между Мишей и его руководителями сам собой возник молчаливый договор: дизайнер себя ведет внешне прилично, не злоупотребляет, а руководство делает вид, что ничего не видит. И всем было хорошо: Миша регулярно вдохновлялся, а предприятие выпускало прекрасно оформленную продукцию и подсчитывало полученные барыши.

И вот однажды в конструкторском бюро случилось ЧП: по техническим причинам – потек бачок – пришлось закрыть единственный туалет. Ну, вы сами понимаете – техника, хотя и примитивная, есть техника, время от времени ломается. Шум подняла уборщица Айгуль (или Гюзель? Вечно я путаю эти непривычные имена!), как всегда пришедшая с утра для помывки мест общего пользования. Она же и заперла входную дверь столь необходимого каждому человеку санитарного объекта.

Вы мне скажете: ну, подумаешь, что-то там сломалось в бачке, трудно починить, что ли? Или в конторе мужиков не найти, чтобы устранить поломку? А я вам отвечу: какие еще мужики в КБ? Начальству не по чину в сортире возиться, конструкторам тоже не с руки – всё же разводной ключ намного тяжелее карандаша, а что касается Миши, то не забывайте, что он творческая личность, художник, и столь низменные сферы претят его сущности. Поэтому Гюзель (или Айгуль?), недолго думая (а чего тут думать-то?), позвала на помощь своего брата, работающего на этом же заводике дежурным сантехником.