– Смотрите, командир… – Яким ткнул пальцем в башню «пантеры», из которой по ним строчил пулеметчик. Башня и ствол стали перемещаться. Выцеливали прямо в них.

– Все, и нам пора…

Андрей успел сказать, но сделать что-то уже не смог. Будто сразу тысячи громов громыхнули одновременно возле его ушей. Страшная, неимоверная сила раскаленной ладонью провела прямо над его головой, вмяла его тело в мягкую землю и ушла в глубь леса. Андрей поднял голову, очумело озираясь и не понимая, что происходит. Вот возле него появилось лицо Якимова. Тот, судя по перекошенному рту, что-то кричит ему, прямо в ухо. Но Андрей ничего не слышит. В голове только звон и гул – как будто в мозгу надулся огромный пузырь, который не пропускает звуки внутрь. Но вот пузырь лопнул, и в уши с болью и скрежетом хлынула волна смертоносных звуков.

– …ндир… скорее… – разобрал он ошметки слов, вылетавших из кричащего рта Якима. Тот с силой тряхнул рукой Аникина за плечо. Еще не придя в себя, Аникин послушно сложил сошки, переметнул ремень на шею. Раскаленный ствол пулемета, качнувшись, ожег ладонь, но Андрей даже не почувствовал боли. Заплетающимися полусогнутыми ногами, бегом они уходили в чащу, каждый миг ожидая спиной нового выстрела танка.

– Сюда, товарищ командир… – Яким уверенно выбирал путь в зарослях. Аникин думал только об одном – успеть, не отстать от него.

Глухота почти прошла, остались только шум в голове и боль в ушах.

– Хорошо, что мы оказались к нему слишком близко… – бормотал Андрей. – Прямой наводкой – все равно перелет будет.

– Зато как жахнуло! – взбудораженно отозвался Яким. – Я думал – башка лопнет… Смотрю, а вы, товарищ командир, того – в полной «несознанке». Думаю, все, кранты…

– Ничего, Яким… Нас так дешево не возьмешь… – отозвался Аникин.

– Ага, и я того же мнения… Вот, видите… Наши тут шли точно…

Якимов показал на сломанную ветку и несколько смятых листьев.

– Да ты настоящий следопыт, Якимов… – похвалил его Андрей.

– Следопыт не следопыт, а варнацкое дело нам малость знакомо… – с хитрой улыбкой ответил боец. – Из тайги выйти не каждый может…

Яким вдруг остановился и замер. Аникин чуть не налетел на него по инерции.

– Чего ты?… – спросил он, тоже останавливаясь.

– Слышите?… – произнес Яким, вслушиваясь в лесные звуки. – Слева по борту… Похоже, наши…

Андрей тоже различил в глубине чащи шорох и треск ломаемых сучьев.

– Может, позвать их… А, товарищ младший лейтенант? – спросил Яким.

– А если это немцы? Не-ет… – ответил Аникин. – Давай тихим ходом на них держаться. Без шуму подберемся. Береженого, сам знаешь…

– Оно и верно… – согласился Яким и изменил направление движения. Ступать они стали осторожнее, стараясь не шуметь лишний раз.

– Смотрю, Яким, ты и в «товарищи» меня уже записал… – по пути заметил Аникин. – А то поначалу все «гражданином начальником» величал…

Якимов покряхтел и откашлялся.

– Оно-то привычнее… поперву, товарищ командир… – с признательной интонацией в голосе ответил он. – Для меня-то восемь лет, кто в форме, непременно гражданин начальник был. А теперь вроде как и сам…

Он приостановился и пожал плечами, добавив:

– Родину вот… защищаю…

Сплюнув, Яким ощерился, показав ряд металлических зубов, таких же по виду свинцовых, как и его маленькие, глубоко утопленные в глазницы зрачки.

– Я скажу одно, командир… У меня каждое слово на весу, и базар фильтровать я умею. Так что если говорю «товарищ», значит, так оно и есть. После дела сегодняшнего можно… Потому как за спины наши штрафные ты не прятался и огнем прикрывал…

– Тут чести никакой нет, – отозвался Аникин. – Это в бою – первый закон: прикрой товарища… Ладно… – проговорил он, доставая из кармана гимнастерки припасенный окурок. – Наши никак не догоняются…