Самолёт на полном газу в боевом развороте набирает высоту. Андрей медлит с ответом – крутит головой по сторонам, контролируя обстановку, нет-нет да и мазнёт глазом по зелёным цифрам на лобовом стекле. Зелёные цифры быстро меняют друг друга: высота растёт: 400, 450, 500, 550, 600, 650 метров. Скорость падает: 300, 290, 280, 270, 260, 250. Не надо опускать глаза вниз, на приборную доску. Хм… действительно удобно!

– Да, удобно. Но непривычно. Пока ещё не подстроился.

Андрей помедлил пару секунд, и решился уточнить ещё пару деталей:

– А вот это не совсем понятно – горизонтальный пунктир, который то вниз, то вверх двигается и шкала слева от него ползёт с циферками. Это что?

– Пунктирная линия – линия горизонта. Ты пикируешь – она поднимается вверх, набираешь высоту – уходит вниз. Она привязана к шкале слева, двигается вместе с ней, на шкале – угол пикирования или кабрирования!

В наушники врывается голос комэска:

– Внимание! Проснулись три зенитки! Тем, кто сейчас будет делать заход – подавить!

«Ох, ёлки зелёные! Это ж мне команда! Чёрт, где эти зенитки?! А вот!»

Андрей видит, что с северной окраины села к самолёту, который идёт в трёх сотнях перед ним, тянется мощная, густая трасса.

– Вон, вон он, гад! На перекрёсток выполз! – тараторит сзади Ангел.

Андрей и сам уже видит, что на перекрёстке стоит полугусеничный транспортёр, на вроде «ганомага», и из него дует огненной струёй что-то многоствольное и скорострельное.

Впереди идущий Ил, попавший под обстрел, начинает резко маневрировать, сбивая прицел немецкому зенитчику. Трасса, как огненный хлыст, мечется, изгибается, и пытается хоть краем, но задеть борющийся за свою жизнь русский штурмовик. Самолёт ныряет вниз, к самой земле, огненный хлыст – за ним, но… внезапно обрывается.

– Быстрее! Быстрее! Ты следующий! У тебя три секунды, пока перезаряжают! – ШКАСом тараторит сзади Ангел-хранитель.

– Не успеют.

Андрей спокойно «сажает» транспортёр с четырёхствольным 20-мм автоматом на зелёный крестик прицела и нажимает обе гашетки. Четыре трассы рванулись в сторону цели. Глаз фиксирует, как бегут циферки над маркой прицела – уменьшается дальность до цели. 0,8-0,7-0,6-0,5… Вокруг мобильной зенитки снаряды и пули вздыбили целый фонтан снежной пыли. Из этого поднятого разрывами снарядов снежного облака вырывается огненный сноп, состоящий из отдельных огненных чёрточек, и неприцельно полощется где-то правее, метров на тридцать. Немецкому зенитчику из-за этой снежной пелены ничего не видно, и он стреляет наугад, в надежде всё-таки хоть случайно, но зацепить очередной атакующий русский штурмовик.

– Ты не попал! Не попал! Долбани его ЭРЭСами! – срывающийся голос Агнии звенит от напряжения.

Большой палец левой руки топит кнопку «РО». С крыльев с рёвом снимаются четыре РС-82 и через полторы секунды кучно ложатся в белое облако. На месте транспортёра с четырёхствольной зениткой вспухает облако разрыва четырёх ЭРЭСов. Вверх и в стороны, кувыркаясь в полёте, разлетаются какие-то тёмные ошмётки.

– Е-е-е-сть!!! Молодец, попал!

Уходит вниз земля, нос самолёта ползёт в небо.

– Молодец, так держать! – Андрей отчётливо ощущает на правом плече одобрительный хлопок ладонью. От неожиданности он оборачивается, и бросает зачумлённый взгляд в маленькое окошко справа от подголовника. Сзади, в кабине стрелка, в полутора метрах от себя, он видит озорную мордочку Ангела.

– Ё-ка-лэ-мэ-нэ! Ты чё делаешь-то?

Ангел сзади коротко всхохатывает:

– Здорово получилось, правда?! Это я так пошутила!

– Тьфу ты! – плюётся Андрей, но в душе улыбается: да, с такой помощницей не заскучаешь!