Хотя… не похоже. В пятницу вечером у Светы явно был дебют. Слишком искренне она отрывалась, отдавалась без фальши.

Пока Светлана осматривает кабинет и что-то поясняет про Рому и программиста, моё настроение скатывается ниже плинтуса, а уровень злости нарастает. Я и так все выходные четвертовал себя за то, что выпустил её из рук, злился на Свету за оставленные деньги, бесился на любое сказанное Ромой слово. И до кучи немного мучился чувством вины перед Аглаей.

Теперь я и сам себе не мог пояснить, на фига мне приспичило жениться. Ну встречались больше года, ну минет делает годно, с огоньком и азартом, а больше-то ничего общего у нас и нет. Но в моём понимании успешный человек ассоциируется с успешной женой. А Аглая отлично воспитана, выглядит лучше любой из встреченных мною женщин и держится королевой. Именно такую я представляю рядом с собой на открытии нового ресторана. Красивая и надменная.

Но признавать правоту Ромыча не хотелось, хотя он с самого начала моих разговоров о женитьбе был настроен категорически против.

– Можете не торопиться, – перебиваю я поток Светиных слов и опять поправляю галстук, что как удавка давит на шею.

Она осекается на полуслове и распахивает удивлённо глаза. Миленькая, пухленькая, такая деловая.

Узнала?

Неожиданно мысли меняют направленность, и мне до одури хочется пересечь расстояние в пару шагов между нами, подсадить Свету на стол, прогнуть в пояснице и впиться в губы поцелуем. В пятницу мне всё время казалось, что от Светы пахнет корицей и яблоками, а поцелуй напоминает вкус шарлотки. Хочется повторить, чтобы убедится, что мне это не привиделось. Но вместо этого я сдираю с шеи галстук и с намёком протягиваю гладкую ткань через ладонь. Света вздрагивает и шумно сглатывает, поднимая на меня взгляд. Но не спешит бросаться на шею с покаянными криками.

В голове стремительно проносятся картинки, как вместо галстука в руках оказывается кожаный крепкий ремень, которым будет так отлично пороть её шикарную задницу. А пороть Свету есть за что: и за то, что сбежала, и за то, что деньги оставила. Даже за то, что в клубах мужиков соблазняет, надо бы наказать.

Чувствую, как натягивается ткань брюк, и с удовлетворением замечаю, что Света смотрит как раз туда, ниже пряжки ремня, где, как плащ-палатка, всё стоит и топорщится. Шире глаза распахнуть просто невозможно, поэтому Света приоткрывает рот, и меня торкает, как маньяка, от пятничного флэшбека.

Света пару раз открывает и закрывает рот, силясь что-то сказать. Приглаживает волосы и одёргивает пиджак вниз, потом поправляет вырез на груди и наконец садится в кресло. Я усаживаясь за стол, и именно в этот момент, когда, казалось бы, Света готова была признаться в том, что узнала меня, дверь с грохотом отворяется, и в кабинет влетает Ромыч. За ним тихонько вползает наш юрист Егор. Он достался нам ещё с доисторических времён, когда мы с Ромой раскручивали наш первый клуб. До сих пор носит мятые костюмы и очки. Ничего в нём не меняется. Исполнительный малый, звёзд с неба не хватает, но работу свою выполняет. Самой последней, что, вообще-то, удивительно, входит Валентина Алексеевна, наш главный бухгалтер. Интересная в целом женщина, молодая, лет тридцати семи – тридцати девяти, но до того властная, что приучила всех называть её по имени-отчеству. Егорка её, по-моему, вообще боится, а Павел сильно недолюбливает.

Рома останавливается напротив кресла, где сидит Светлана, и картинно округляет глаза, прижимает руки к груди, аккурат к тому месту, где на футболке красуется обезьянка с бананом в руках и надпись: «Отдам свой банан в хорошие руки», и выдаёт: