– Присматривается, взвешивает все «за» и «против», а потом как вдует.

– Верное замечание. Вдует. В прямом смысле слова.

– Не понял!

– Турбоэффект достигается выделением так называемых гормонов счастья. А они в свою очередь стимулируют жизненные силы, творческие возможности, работоспособность. Ну и конечно, повышают сексуальную активность. Причем весьма существенно.

– Что повышают? – сдавленным голосом переспросил Ратов.

– Что нужно, то и повышают, – сказал Громов. – Хотя можно предусмотреть и прямо противоположный эффект. Не будут повышать.

– А вот с этим я не согласен! Категорически!

Проводив Ратова, Громов вернулся в свой кабинет и попросил его не беспокоить.

Прошедшие после сахалинской истории месяцы были весьма успешными, но вместе с тем и мучительными. Он часто вспоминал, как неожиданно к нему в сибирский университетский город нагрянула невеста Ратова – безумно красивая, испуганная и беззащитная.

Он и Марика бежали на Сахалин, где спрятались от бандитов, пытавшихся выкрасть девушку. Заказчик, металлургический олигарх Морев, рассчитывал вынудить Игоря Ратова, только что занявшего высокий пост в кремлевской администрации, пропихнуть важный документ. От этого зависела судьба металлургической компании, а точнее самого Морева, погрязшего в сомнительных комбинациях и долгах.

Не получилось. Не знали, на кого нарвутся. Ожидали, что будут «ломать» Ратова и Марику, а встретились с Громовым, наделенным черным поясом карате, со множеством специальных навыков, а самое главное – имеющим изобретательный ум опытного разведчика.

В прошлом Громов, не успев начать научную карьеру, на какие-то десять лет переквалифицировался и отпахал в научно-технической разведке, долго жил в Штатах и Японии. Специализация – новейшие достижения в области биотехнологий.

Знания знаниями, но ему еще и везло. Выкраденные, или, говоря профессиональным языком, «добытые», технологические секреты стоили не один миллиард долларов.

Вернувшись на родину, Громов неожиданно для своих тайных начальников принял решение, что с него хватит искушать судьбу и пора заняться исключительно наукой. Когда он говорил, что американцы предлагали ему остаться работать в Силиконовой долине, выразив готовность профинансировать создание собственной лаборатории, в общем-то это было правдой.

Но в разведке правда в чистом виде встречается редко. Чаще получается какой-то гибрид из фактов и легенды, вымысла и реальности, разочарований и вполне осязаемых достижений. В конечном итоге и сам «профи» перестает видеть тонкую грань между действительным и иллюзорным.

Ничего удивительного. Иначе можно сойти с ума. Правда часто убивает, и Громов это хорошо знал.

Привычка «шифроваться» проявлялась даже в мелочах. Обычно Громов говорил малознакомым людям, что он физик. Как шутил один из его коллег, хорошо еще, что не лирик или, скажем, ботаник.

В реальности же всю сознательную жизнь он занимался биотехнологиями, хотя приходилось иметь дело и с вычислительной техникой, электроникой, фармакологией и даже с ядерными разработками, если попадалось в руки что-либо стоящее.

Вот и получалось, что когда он выдавал себя за физика, то определенная доля правды в этом присутствовала.

Полуправда оказывалась не убогой, а надежной и прочной конструкцией, осетрина второй свежести – не тухлой, а вполне даже аппетитной и сочной. Все зависело от того, с какой точки зрения посмотреть.

Он говорил «свою правду» и в том случае, когда вспоминал, что американские власти предлагали ему продолжить научные изыскания в США, возглавив собственную лабораторию. Так оно и было.