Долговязый аргентинский офицер, увидев мои документы, сразу положил их себе в нагрудный карман и отставил меня в сторону, как подозрительный увесистый чемоданчик, в котором может быть упрятано полпуда контрабанды. Пропустив всех пассажиров, офицер повернулся ко мне, достал бумаги и пытливым взглядом искал что-то подозрительное на каждой странице.

– Большевик? Красная Армия? – спросил аргентинец.

Удивительная логика – у тебя на руках документы с имперским двуглавым орлом, а ты спрашиваешь про Красную Армию. Я в ответ покачал головой.

– Русо бланко? – спросил офицер, глядя на меня в упор.

– Да. Белая гвардия.

– Откуда знаете испанский? Вас специально готовили?

Он прав. Ожидать от русского иммигранта знание испанского весьма сомнительно. Отвечаю, как есть:

– Учил на пароходе.

– Так быстро выучили?

– Несколько быстрее, чем французский, немецкий и английский.

Офицер все испытывал меня стеклянным взглядом.

– Истомин Станислав… – с трудом выговорил он мое имя. – Офицер Императорской армии? – он перешел на немецкий.

– Яволь, – отвечаю тоже по-немецки.

– Цель Вашего приезда в Аргентину?

– Иммиграция.

– Проиграли у себя войну? Плохо воевали?

Я промолчал. Он прав. Офицер постучал документами по ладони.

– Будем проверять! А пока посидите в камере.

Жаль. Выход был близко.

Сутки в камере, багаж конфискован. Утром беседа с тем же офицером.

– Можете быть свободны. Вот Ваши документы и разрешение на временное жительство. Устраивайтесь. Попробуйте обратиться в русское консульство. Думаю, Вам там помогут.

На первом попавшемся авто еду в консульство. Интересно, добралась ли сюда Советская власть. Если консульство Советское, то придется искать помощи в другом месте.

Но консульство оказалось еще Имперским. Консул Пташинков встретил меня по-деловому, с явным интересом к моей персоне.

– Ну давайте, милейший, Ваши документы. Оформим Вас на учет. Германский фронт, Добровольческая Армия, генерал Врангель… Собираетесь поселиться в Аргентине?

– По возможности.

– Тогда оставьте мне свои документы и послужной список. Переведем на испанский с консульским заверением. Вам сие поможет в трудоустройстве и получении права на постоянное поселение.

– Конечно. Благодарю.

– Есть где остановиться? Понимаю. К сожалению, при консульстве нет свободного жилья. Дам Вам рекомендацию в еврейское иммигрантское благотворительное общество. Там обустроят на первое время. Это в 5-ом квартале города.

– Господин Пташинков, – возмутился я, – не лучше ли меня сразу отправить в Палестину?

– Не кипятитесь, милейший. Там многим помогают. Представитесь своим…

– Я уже Вам представился своим!

– Понимаю, но наши возможности крайне ограничены. Сами знаете, мы представляем тут государство, которое уже не существует. Финансирование отсутствует. Все держится по инерции и рухнет, как только Советы пришлют сюда своего консула.

Резонно. Но идти в предложенное общество все равно не хотелось.

– Есть ли здесь русская церковь?

– Есть. Там изволите искать приют? Ну что ж, вот Вам адрес – улица Бразиль, дом 315. В старой части города. Обратитесь к настоятелю отцу Константину. Он любит врангелевцев.

Я снова взял авто и отправился по указанному адресу. Хотелось по дороге посмотреть город, но почему-то не давала покоя последняя фраза Пташинкова – "он любит врангелевцев". Как будто священник их любит, а сам консул нет. Ладно, разберусь позже.

Свято-Троицкий Собор располагался в центре города на видном месте. Сливаясь с аргентинским безоблачным небом, издалека сияли золотыми крестами и звездами пять куполов небесно-голубого цвета, как будто списанного с рублевской иконы Троицы. Высокие, ровные желтые стены с коричневой обводкой окон, венецианская мозаика над входом, белокаменная резьба и железная ограда – настоящий московский храм восемнадцатого века. Из открытых дверей слышался бас диакона и пение хора: