Чем выше в своём развитии восходит Природа, тем глубже, но в то же время и уже становятся эти разрывы. Рудиментарные витальные реакции металлов, которые были открыты совсем недавно, по сути, могут быть тождественны витальным реакциям растений, но так называемые витально-физические различия между металлами и растениями столь велики, что первые кажутся нам неодушевленными, а вторые (пусть внешне и не сознательные) могут быть названы живыми существами. Очевидно, что высокоразвитое растение и примитивное животное разделяет ещё более глубокая пропасть, ибо первому не присущи видимые или даже рудиментарные ментальные операции, а второе обладает умом: в растении ментальное сознание не пробуждено, хотя и имеется спектр витальных реакций, подспудный, подсознательный или, возможно, лишь субментальный трепет чувств, кажущийся нам чрезвычайно активным; в примитивном животном, хотя его жизнь на подсознательном уровне поначалу менее автоматична и безошибочна, а на новом сознательном уровне детерминирована несовершенным образом, ум всё-таки пробуждён, – формируется сознательная жизнь, происходит переход на качественно новый уровень. Но схожесть феномена жизни у животного и растения, как бы ни отличались они по своей структуре и организации, сужает разрыв между ними, хотя и оставляет его достаточно глубоким. Чтобы перейти от высшего животного к первобытному человеку, нужно пересечь ещё более глубокую, но уже менее широкую пропасть, пропасть, разделяющую чувственный ум и интеллект: ибо, сколько бы мы ни говорили о примитивности дикаря, мы не можем отрицать того факта, что самое примитивное человеческое существо обладает, кроме чувственного ума, эмоциональной витальности и преимущественно практической рассудочности, доставшихся ему в наследство от животного, человеческим интеллектом и способно – пусть и в ограниченной степени – размышлять, обобщать, целенаправленно изобретать, создавать религиозные и этические системы и проникаться соответствующими чувствами – то есть делать всё, на что, в принципе, способен человек как представитель расы; у дикаря аналогичный тип рассудка, и разница только в образовании, воспитании, степени развития его ментальных способностей, потенциала и активности его ума. Но несмотря на все эти разрывы, мы больше не можем предполагать, что Бог или некий Демиург в готовом виде создал все типы и классы существ, наделил их соответствующими телами и сознанием и на этом остановился, увидев, как хороша его работа. Становится очевидным, что сознательная или бессознательная Энергия творения с помощью каких-то средств, приёмов, биологических, физических или психологических механизмов осуществляла поэтапный или быстрый переход от одного типа существ к другому. Возможно, сделав свою работу, она не позаботилась о том, чтобы сохранить в качестве отдельных форм тех существ, которые играли роль переходных звеньев, поскольку они выполняли только эту функцию и в конечном итоге оказались не нужны эволюционирующей Природе. Но такая теория возникновения межвидовых и межтиповых различий не более чем гипотеза, которая пока что не может быть в полной мере подтверждена. Во всяком случае, возможно, что причину этих кардинальных различий следует искать в работе внутренней Силы, а не во внешнем процессе эволюционных переходов; если мы более пристально взглянем на него с этой внутренней стороны, всё непонимание исчезнет и эти переходы станут логичными и даже неизбежными, в силу самого характера и закономерностей эволюционного процесса.

Если мы рассмотрим не научные и физические аспекты, а психологическую сторону вопроса и задумаемся, в чём именно заключаются межтиповые различия, то увидим, что всё дело в переходе сознания к новому принципу существования. Металл ограничен бессознательным и неодушевленным материальным принципом; даже если мы предположим, что он обладает некими реакциями, свидетельствующими о наличии в нём жизни, или, по крайней мере, рудиментарными вибрациями, становящимися в растении жизнью, он всё равно не является типичной формой жизни; он – типичная форма материи. Растение ограничено подсознательной деятельностью витального принципа – не то чтобы оно не было подчинено материи или лишено реакций, становящихся полностью осмысленными только на уровне ума, ибо оно, по-видимому, обладает субментальными реакциями, лежащими в основе нашего наслаждения и боли или влечения и отвращения; оно представляет собой не просто форму материи, а форму жизни и при этом, насколько нам известно, ни в коей мере не является ментально сознательным существом. И человека, и животное можно отнести к ментально сознательным существам; но животное ограничено витальным и чувственным умом и не может его превзойти, человек же своим чувственным умом воспринял свет иного принципа и сформировал интеллект, являющийся как отблеском, так и деградацией Сверхразума, лучом гнозиса, уловленным чувственной ментальностью и искаженным до неузнаваемости: ибо интеллект, подобно чувственному уму, в котором и для которого он работает, не гностичен, а агностичен; он стремится обрести знание, так как не обладает им и в этом в корне отличается от Сверхразума, который изначально содержит знание в себе. Иными словами, в каждой из этих форм существования универсальное бытие ограничивает работу своего сознания определённым принципом или, как в случае перехода от животного к человеку, модификацией одного принципа другим, более высоким, хотя и не высочайшим в иерархии. Именно в процессе этих переходов от одного принципа бытия к другому, качественно новому, и возникают разрывы, пробелы, промежутки и формируются если не все природные различия, то, по крайней мере, те, которые делают один тип существ непохожим на другой.