Выше мы убедились, что запредельное Небытие есть, возможно, лишь неведомая нам форма бытия и, более того, – невыразимое Блаженство. По крайней мере, буддийское состояние Нирваны – предмет и цель одного из самых светлых устремлений человека к тому, чтобы достичь этого высшего Небытия и навеки пребыть в нем, – психологически является выражением неизъяснимого покоя, мира и радости для тех, кто уже в земной жизни обрел освобождение. С практической точки зрения это состояние означает прекращение всякого страдания, к чему приходят уничтожением в себе всех эгоистических помыслов, побуждений и чувств; для нас же ближайший по важности вывод относительно Нирваны – в том, что мы можем в положительном смысле именовать это состояние как невыразимое Блаженство (если вообще допустимо дать какое-то название тому внутреннему пустоте-покою, что лишен какого бы то ни было содержимого), к которому неприложимо и теряет право на существование даже само понятие бытия. Это своего рода Сатчитананда, но мы не можем говорить о ней, используя даже сами эти высшие понятия – Сат, Чит и Ананда, поскольку Небытие устраняет любые термины и понятия, равно как и превосходит всякий опыт познания.

С другой стороны, мы взяли на себя смелость предположить, что поскольку ничто не выходит за пределы единой Реальности, в том числе и рассмотренное выше отрицание низшего плана, то тогда следует заключить, что и последнее противоречие – небытие Сатчитананды есть не что иное, как Сатчитананда. Это состояние «небытия» доступно нашему разуму, нашему внутреннему видению и даже ощутимо на уровне наших органов чувств с такой же ясностью и очевидностью, как все то, по отношению к чему оно, как может показаться, выступает отрицанием. Подобное восприятие сохранялось бы в нашем внутреннем опыте всегда, если бы мы не были введены в грандиозное заблуждение и не стали жертвой всеобъемлющего Неведения, Майи или Авидьи. Принимая во внимание эти факты, можно попытаться найти решение интересующей нас проблемы в целом; и хотя оно, скорее всего, не будет решением метафизического свойства, удовлетворяющим потребности логически мыслящего рассудка, поскольку мы находимся на грани непознаваемого и непередаваемого, пытаясь проникнуть взглядом в запредельность, оно, тем не менее, должно дать нам прочную основу для опыта воплощения божественной жизни.

Для того чтобы осуществить все это, мы должны выйти за пределы поверхностного восприятия, которым обычно ограничивается разум, попытаться исследовать непознанные и неизведанные области, проникнуть в бездонные глубины сознания и отождествить себя с неведомыми нам состояниями бытия. Человеческий язык – неважный помощник в таком деле, но мы, по крайней мере, постараемся отыскать в нем те доступные символы и образы, которые помогут обрести более света нашей душе, а разуму – воспринять отблески того, что невозможно передать словами.

Душа, обитающая на древе Природы, погруженная в неведение и опечаленная тем, что она и Господь – не одно, возрадуется, когда увидит свое иное «Я», его величие и единство с Господом.

Шветашватара Упанишада[27]

Если на самом деле все есть Сатчитананда, то смерть, страдание, зло и всевозможные ограничения, налагаемые на человека в проявленном мире, могут быть лишь порождением (положительным по своему практическому влиянию на нашу жизнь и отрицательным – по существу) искаженного и извращенного сознания, отошедшего и обособившегося от всеобщего и объединяющего знания своей собственной природы и ввергнутого в заблуждение раздробленности и неполноценного опыта. Этот процесс обособления сознания в иносказательной поэтической форме отражен в библейской Книге Бытия как грехопадение человека, представляющее собой его уклонение от полного и чистого принятия Бога и самого себя или, скорее, Бога в себе, и переход на уровень раздробленного, разделяющего сознания, что для него оборачивается дуализмом мировосприятия и влечет за собой целую цепь полярно-парных противоположностей, таких как жизнь и смерть, добро и зло, боль и радость, совершенство и недостаточность – таковы последствия расколотости, двойственности человеческого существа. Это и есть тот запретный плод, что вкусила соблазненная Природой душа, Адам и Ева, Пуруша и Пракрити. Искупление грехопадения достигается обретением утраченного универсального сознания и восстановлением духовной основы на уровне физического бытия. Только тогда человеческой душе будет позволено вкусить плод с древа жизни и уподобиться Божественному и жить в Природе вечно. Ибо только в этом случае достигается цель, ради которой душа нисходит в материальный мир – когда человек приобретает знание добра и зла, страдания и радости, жизни и смерти приобщением своей души к высшему знанию, примиряющему и определяющему место этих противоположностей во вселенной и преобразующему разделение крайностей в Единство божественного прообраза.