В Индии в течение последней тысячи лет и даже больше жизнь духовная и жизнь материальная существовали бок о бок, за исключением прогрессивного разума. Духовность пришла к соглашению с Материей, отказавшись от попыток оказать влияние на развитие общества в целом. Она получила от общества, во-первых, право на свободное духовное развитие для всех, кто отмечает свое отличие от мирских людей с помощью каких-то символов, например, одеяния саньясина; во-вторых, согласие считать такую жизнь высшей целью человека, а тех, кто живет ею, – достойными самого глубокого уважения; и, в-третьих, она добилась того, что само общество приняло такую форму религиозной жизни, в которой даже самые обыденные действия должны сопровождаться определенным ритуалом, служащим напоминанием о духовном символизме жизни и о ее подлинном предназначении. С другой стороны, обществу было предоставлено право на инертную и косную жизнь, сохраняющую неизменным свой традиционный уклад и лишенную всякого стремления к дальнейшему развитию. Эта уступка почти лишила смысла соглашение в целом. По мере всё более жесткого закрепления религиозной формы ритуалы, вместо того чтобы служить напоминанием о духовном смысле жизни, стали вырождаться в формальные обряды, утрачивая свою живую суть. Постоянные попытки изменить эту форму через создание новых сект и религиозных школ приводили лишь к утверждению новых ритуалов или видоизменению прежних, ибо спасительный элемент свободного и деятельного разума был отвергнут. Материальная жизнь, отданная во власть Неведения, бесцельной и бесконечной двойственности, стала болезненным и тягостным ярмом, избавиться от которого можно было только бегством.

Школы индийской йоги также оказались жертвами этого компромисса. Индивидуальное совершенство или освобождение сделались главной целью, уединение того или иного рода и отказ от обычной деятельности – условием, отвержение жизни – вершиной йогических усилий. Учитель передавал свое знание лишь небольшому кругу учеников. И даже если предпринимались попытки основать более широкое духовное движение, конечной целью все-таки оставалось освобождение индивидуальной души. Пакт, заключенный с погрузившимся в инертную неподвижность обществом, в основном соблюдался.

Целесообразность такого компромисса при сложившемся в то время положении вещей в мире не подвергается сомнению. Благодаря такому компромиссу в Индии смогло сформироваться общество, посвятившее себя сохранению и почитанию духовности; благодаря ему Индия стала страной, занимающей особое место среди всех остальных стран, в которой, как в крепости, высочайший духовный идеал смог выжить под натиском окружающих сил и сохраниться в своей первозданной чистоте. Но всё же это был лишь компромисс, а не абсолютная победа. Материальная жизнь утратила божественный импульс, побуждающий ее к росту; духовная жизнь сохранила, благодаря удалению от мира, свою возвышенность и чистоту, но утратила возможность проявить всю полноту своей силы и приносить пользу миру. Поэтому по воле божественного Провидения страна йогинов и саньясинов была вынуждена вступить в жесткий и неизбежный контакт с тем самым элементом, который она отвергала, элементом прогрессивного Разума, получив возможность наверстать упущенное и приобрести то, что теперь от неё требовалось[13].

Нам нужно еще раз осознать, что индивид существует не только сам по себе и для себя одного, но и в коллективе и для коллектива, и что индивидуальное совершенство и освобождение не исчерпывают всего Божественного Замысла в отношении мира. Полная свобода для одного человека подразумевает освобождение также и других – всех наших собратьев, всего человечества. Наилучшее применение нашего совершенства заключается в том, чтобы, воплотив божественный образ в себе, способствовать распространению этого знания среди других людей, пока наконец это не станет возможным и для всех остальных.