– Посиди, пожалуйста, тут. Не убегай никуда, я прошу тебя. Я в магазин схожу, возьму воды и влажных салфеток. Будь тут.
 Последнее я произношу чуть более требовательно. До магазина добираюсь спешно, бегом. Ищу воду без газа и влажные салфетки, по дороге захватывая какую-то шоколадку. Выхожу из магазина и выдыхаю. Она таки не убежала. Подхожу к Чарли и ставлю воду с шоколадом рядом с ней. Достаю влажную салфетку и, вновь присаживаясь на корточки перед ней, протягиваю.
– У тебя чуть-чуть тушь потекла, если хочешь вытру сам.
 Я немного приукрасил это самое чуть-чуть, потому что ее тушь знатно растеклась черными подтеками под глазами. Она взяла салфетку и вытерла, правда там еще немного оставалось, поэтому я взял новую салфетку и аккуратно провел по щеке.
– Все, теперь лучше.
 Я сажусь рядом с ней и открываю воду. Медленно протягиваю ей бутылку, а после ломаю шоколад. Обычно он поднимает настроение и успокаивает. Ну вроде как, я не уверен, но пытаюсь.
– Что случилось, Чарли? Ты можешь рассказать мне. Если это правда не из-за того, что я сказал, то я хотел бы знать.

Она такая закрытая, такая непредсказуемая, я не на секунду не могу предугадать, что она сделает. Она такая загадка повышенной сложности. Я больше не относился к ней как к куску мяса, как к тушке, которую просто хочу трахнуть. К удивлению, для себя самого я переживаю, искренне переживаю за нее и не знаю почему. Быть может из-за того, что она не такая как все? То есть существует масса девушек, пафосных, надменных, эгоистичных, а эта... Такая чистая, но в тоже время настолько грустная, что ее хочется укрыть от всех невзгод. Это необъяснимый факт, необъяснимая тяга. Да чего уж греха таить, никто из друзей в жизни не поверит, что  я не флиртую с девчонкой напропалую, а узнаю ее, хожу и леплю из глины идиотские фигурки. После еще и бегу весь в глине, совершенно позабыв об этом. Вот даже сейчас, я вытер ее лицо, а то что у меня у самого как кусок говна на лице мне плевать. Она интересная, умная, и такая чувствительная. Это подкупает. Ранее таких девушек я не встречал.
 — Знаешь, иногда думаешь, что прошлое осталось в прошлом, но потом одна, казалось бы, мелочь, заставляет тебя вернуться назад в памяти... у тебя было такое?
У меня был пес, Лаки. Именно его фигурку я и сделала впервые из глины.
Она замолчала, затем сделала глоток воды.
— Я держала его на руках, когда он умирал. Наверное, поэтому у меня такое трепетное отношение к животным. Я всегда их любила, но после убийства Лаки... — Чарли осеклась.
Она замолчала, затем посмотрела мне в глаза.
— Не спрашивай подробностей. Просто это был самый лучший пес в мире.
Снова глоток воды и улыбка, со слезами на глазах.
— Береги Чарли, эти друзья слишком быстро от нас уходят.
Она перевела взгляд на шоколадку,  затем несмело взяла ее в руки, открыла и отправила кусочек в рот.
— Спасибо тебе. Иначе пришлось бы такой вот чумазой идти пешком до общежития.

Я внимательно слушаю ее рассказ, не перебивая, лишь кивая головой, когда это нужно. Такие моменты в жизни каждого из нас бывают, это нормально чувствовать, как хорошее, так и плохое. Как смеяться, так и плакать. Она неспешно рассказывала про пса по имени Лаки, а я молча слушал. Я представляю какого это, когда животное с которым ты прожил долгое время уходит. Это ведь как член семьи. Хоть у меня и не было никогда собаки, но я неоднократно видел, как владельцы животных переживали тяжело потерю. Животные не такие как люди, они действительно искренние и, наверное, поэтому, больше жаль их, чем людей, которые порой за свою жизнь столько дерьма натворят.