Принятие второго, отряда №3, совпало с проведением «профилактических мероприятий в отряде», а проще говоря, обыске всех и вся в отряде, включая постельное бельё, тумбочки и прочие личные принадлежности. Совпало ли это случайно или так было задумано руководством, не волновало Игоря абсолютно – он делал свою работу, уверенный в том, что главное, в любом месте и в любой ситуации, оставаться человеком. Руководил обыском его давний знакомый Макс, прозванный в зоне «Макс Бешеный» – заместитель начальника оперативного отдела. Подойдя к одной из двухъярусных кроватей, Игорь заметил уютно разместившийся на тумбочке потолочный светильник: «Чья тумбочка? Немедленно верните плафон на место и не думайте, что ваш уют важнее освещения общественного коридора. Повторяю, вопрос: чья тумбочка?» Из окруживших молодого лейтенанта зэков выскочил парень, лет на пять – семь старше Игоря, схватил плафон и кинул его в потолок, над головами собравшихся. Всех присутствующих густо осыпало осколками битого стекла. "Фамилия?!" – рявкнул Игорь, обращаясь к жонглёру, который сделал попытку раствориться в толпе, но вовремя был пойман за шиворот. В разгар происходящего появившийся бывший исполняющий обязанности начальника отряда, который по сценарию должен был передать все дела Игорю, Сергей Решетников. Он потянул Игоря за рукав и безапелляционно, но тихо, чтобы слышал только Игорь, буркнул: «Быстро за мной!», – при этом толкнув ближайшую двухъярусную кровать – шконку таким образом, что при падении набок, она повлекла за собой соседнюю кровать, а та, подчиняясь законам физики, соседнюю. В искусственно созданном бардаке Сергей уволок вершителя справедливости в кабинет начальника отряда. «Ты идиот?!… Если тебя… не ждут дома, то у меня дома жена и дети! Я только тебя… тут жду, чтобы Хозяин подписал рапорт на перевод в городской СОБР! Ты знаешь в какой отряд пришёл?! – кричал Сергей, густо перемежая литературную речь полным своеобразием русского языка, – на нашем этаже почти четыреста отморозков, этажом выше – столько же, этажом ниже тоже! Больше тысячи уродов, которые тебя ненавидят! Сколько тут наших? Пятнадцать! Ты знаешь, сколько времени до наших отрядов, – а Сергей был начальником 4 отряда, расположенного этажом выше, – бегом добирается тревожная группа? По нормативу – четыре с половиной минуты, так вот, лейтенант, немного успокоившись продолжал Сергей, – почему я И.О. в твоём отряде, знаешь? Потому что к прежнему начальнику отряда тревожная группа не успела добежать… вернее, добежала и даже быстрее норматива, но, не было там начальника отряда, не было! Куски мяса – были, море крови – была, ботинки с ногами – были, а его – нет! Понимаешь? Разорвали! Голыми руками разорвали!» «Но он же был не прав, он пренебрёг общественным ради частного», – только и смог пробормотать Игорь. «Так, я понял, просто так тебя не вразумить», – сказал Сергей, выглянул за дверь и позвал дежурного зэка, – сделай-ка нам чайку». Закурили, помолчали. Чай откровенно был хорош. «Знаешь, – продолжал Сергей, – я тебе одну умную вещь скажу, как в том фильме, только ты не обижайся, запомни – ты тоже сидишь, также и там же, где вот эти все, – он махнул рукой вокруг, – единственная разница в том, что ты ходишь спать к жене, а они остаются здесь. Поверь, со временем ты поймёшь, что разница совсем невелика, и они тоже это прекрасно понимают, но этой разницы вполне достаточно, чтобы тебя ненавидеть. И делают они это с удовольствием двадцать четыре часа семь дней в неделю. К чему я это? К тому, что в этой ненависти нужно научиться жить. Ты меня услышал?»