– Мисс Полесская, – произнесла женщина на хорошем русском языке, едва дверь за Таней захлопнулась. – Я Маргарет Доусон. Прошу вас ответить на некоторые вопросы…

Таня заявила:

– Пока я не получу разъяснений по поводу того, что происходит, я не собираюсь отвечать ни на какие вопросы. И я требую встречи с советским послом.

– Конечно, мисс Полесская, это ваше законное право, – ответил один из присутствующих. – Но прошу вас, скажите, какой багаж принадлежит вам?

Вопрос был настолько абсурден, что Таня растерялась. Она слышала, что советские граждане за рубежом попадали иногда в неприятные ситуации, часто оказывались жертвами провокаций, однако с ней не может произойти ничего подобного. Ее отец – посол в Бертране, она советская гражданка, летит на родину.

– Два чемодана, сумка и ручная кладь, – ответила Таня. – Но, повторяю, в чем дело?

– Вопросы задаем мы, – сказал черный костюм и блеснул запаянным в пластик удостоверением. Таня прочитала: «Федеральное бюро расследований». Боже, в какую историю она угодила?

– Мисс Полесская, – сладким голосом сказочной ведьмы продолжала по-русски Маргарет Доусон. – Я советую вам говорить правду, только правду, и ничего кроме правды. Если ваши ответы нас удовлетворят, то вы вернетесь в самолет. Кстати, он пока не улетел, ждет вас. Вы же не хотите задерживать две сотни человек?

Таня вздохнула. В самом деле, с чего она взяла, что положение серьезно? Агент ФБР сказал, что вышло недоразумение с багажом. Таня вспомнила, что когда они с Аллочкой летели в Неаполь, то в Шереметьеве вышел небольшой казус – у мачехи оказалось чересчур много чемоданов. Но ведь у нее с собой всего два. Так в чем же дело?

– Мисс Полесская, вы узнаете свои вещи? – раздался чей-то голос. Перед Таней стояли ее чемоданы и сумка.

– Да, – ответила Таня.

– Прекрасно. – Маргарет Доусон, стряхнув пепел на пол, раздавила сигарету в пепельнице. – Тогда скажите: все ли вещи, которые находятся внутри данных чемоданов и сумки, принадлежат вам?

– Да, – ответила Таня.

К чему она клонит? Ее, дочь советского посла, собираются обвинить в контрабанде? Но разве несколько открыток с видами Бертрана или плакат, на котором изображен правящий великий князь Клод-Ноэль в окружении членов семьи, попадает под эту категорию?

– Великолепно, – сказал агент ФБР.

Только сейчас Таня заметила, что один из мужчин, примостившийся в самом углу комнаты, стенографирует каждое слово. Это что, допрос? Тане вдруг стало дурно.

– Нельзя ли открыть окно? – спросила она.

Маргарет Доусон участливо улыбнулась и включила кондиционер.

– К сожалению, должностные инструкции запрещают нам открывать окна, – сказала она.

Струи холодного воздуха окатили Таню. Мурашки пробежали по спине. Все-таки в чем дело?

– Если все вещи, которые содержатся в двух чемоданах и сумке, согласно вашим словам, являются вашей собственностью, то вы несете полную ответственность за них, – сказала Маргарет Доусон. – Начинайте, – бросила она короткую реплику по-английски двум облаченным в форму пограничников подтянутым мужчинам.

Таня беспомощно наблюдала, как они вскрыли ее чемоданы, выпотрошили все содержимое на пол. Тщательно уложенная одежда, нижнее белье, немного косметики.

– Что вы делаете! – вырвалось у нее, когда Маргарет Доусон, держа в одной руке сигарету, полезла в небольшую сумочку, где хранились туалетные принадлежности.

– Мисс Полесская, у вас была возможность сделать чистосердечное признание, вы его упустили. – На ее плечо легла тяжелая рука одного из агентов ФБР. Хватка у него была железная.

Маргарет Доусон явно знала, что искать. Она ловким движением выудила расческу – темно-зеленого цвета, с массивной деревянной ручкой.