Картина, которую он увидел, и сегодня стоит у него перед глазами: «Это были странные трехметровые холмы». Однако вскоре он понял, что это не земляные валы – это зловещее нагромождение из скелетов, рук, ног, черепов.
Три или четыре дня спустя позвонил доктор из лагеря и сказал, чтобы Джо возвращался за мамой. Ее состояние ухудшилось до такой степени, что ее сочли мертвой и вытащили из барака, чтобы бросить к другим трупам. К счастью, кто-то заметил, что она еще жива. Потом мама рассказывала Джо, что в этот момент ее посетило мистическое видение: она отделилась от тела и направилась к свету, который манил ее. Но необходимость заботиться о четверых детях остановила ее: она обязана была вернуться. Эта ее жажда жизни и причины, которые мы для себя так и не сумели полностью объяснить, привели к тому, что начальник Берген-Бельзена выпустил ее, и Джо вместе с господином Тантценом, нацистским фотографом и дантистом, который всю войну прятал свою машину в нашем гараже, приехали забрать маму домой. Эта часть кошмара закончилась.
Вернувшись домой в Бремен, Алиса начала постепенно поправляться благодаря заботам Джо. В один прекрасный день у дверей дома появился майор Дэвис, чернокожий американец. Вероятно, до него дошли слухи о той помощи, которую мама оказывала союзникам во время войны, поскольку он знал, кто она и где живет, и предложил ей стать его личным помощником в Бремерхафене. Когда после войны союзники разделили Германию на зоны, британцам достался контроль над Северным морем, а Бремерхафен в качестве портового анклава отошел американцам. Дэвису нужен был надежный человек, владеющий английским и немецким. Мама с радостью приняла предложение, но отказалась уезжать из Бремена, пока не выяснится, где я. И вот, благодаря помощи военных, наконец получилось узнать о моем местонахождении.
Меня нашли весной, после того как немцы сдали лагерь, в котором царили болезни и смерть. Когда 15 апреля британцы вошли, чтобы освободить нас, я пряталась под деревянными нарами: это было мое укромное место, где я обычно скрывалась от побоев. Шофер кареты «Скорой помощи» увидел мои торчащие ноги и вытащил меня. Когда он поставил меня перед собой, я упала на колени: по мне ползали вши, черви, я была покрыта синяками и весила двадцать килограммов. Стоять на ногах я не могла. Я была почти мертва. Почти. Нас, детей, в лагере выжило всего двести.
После освобождения меня отвезли в бывший лагерный госпиталь СС, где так же, как и в бассейне Дрангштедта, и сегодня красуется свастика, выложенная из облицовочной плитки на полу. Я была так истощена, что не могла больше даже плакать. Мне оказали медицинскую помощь и одели в платье моей умершей соседки, чтобы придать хоть сколько-нибудь приличный вид для встречи с матерью.
И наша встреча не заставила себя долго ждать. Мама приехала вместе с майором Дэвисом. На заднем сиденье его джипа меня привезли домой, и, наконец, мы снова были все вместе: мама, Джо, Кики, Валерия и я. Вскоре мы переехали в Бремерхафен.
Не хватало только papa. Во время войны он был взят в плен британцами, уже освобожден и вернулся в Германию, но американцы не разрешали ему жить с нами в доме, который они предоставили маме. Думаю, они не могли считать благонадежным бывшего офицера немецкого морского флота, несмотря на то, что, возможно, он помогал беженцам. По крайней мере, вероятность такая была: после того как в 1943 году его корабль торпедировали британские моряки, состоялся суд над выжившими, и выяснилось, что на судне находились люди без документов, в том числе семья с детьми. Это означало, что кто-то на немецком корабле помогал им бежать из Германии. Спас ли этих людей