Данни – мадам Вигдан Эль-Барбари – была женой известного и богатого врача. Типичный и, может быть, даже несколько гипертрофированный пример эмансипированной египетской женщины. Она была одной из первых, с кем я познакомился в Каире. Ее основным увлечением стала верховая езда, и она держала в клубе нескольких своих лошадей. Большинство ее друзей были европейцами.

Египтянам трудно воспринимать женщину, которая ведет независимый образ жизни, ездит верхом, ходит в гости без сопровождения и вообще ведет себя как иностранка. Ее личная жизнь ни для кого не являлась секретом. Ей было около тридцати пяти, лет пятнадцать она уже была замужем за египтянином, но этот брак носил чисто формальный характер. У нее с мужем не было ничего общего. Они даже не делали вид, что живут нормальной семейной жизнью. У них был разный круг знакомств, свои привязанности, и, хотя они жили под одной крышей, могли не встречаться неделями.

И вот я вернулся из отпуска за границей с новой женой, и Данни первая пришла меня поздравить. В других обстоятельствах это не имело бы для меня ровным счетом никакого значения. Но с учетом моей работы я должен был проявлять особую заботу о том, чтобы не отталкивать от себя людей. В ее поведении не было заметно признаков ревности, она даже немного переигрывала, снова и снова обнимая Вальтрауд и осыпая ее комплиментами.

По двое и по трое стали подходить другие гости. Большинство мужчины. Египтяне, как правило, не брали с собой жен на такие мероприятия. К тому же многие из приглашенных были холостяками. Гостиная скоро заполнилась гостями, которые оживленно говорили между собой по-арабски и по-английски, смеялись и приветствовали друг друга объятиями и крепким похлопыванием по спине. Мой слуга Заки с помощью двух нанятых специально для этого вечера официантов угощал всех коктейлями. Вальтрауд стояла в окружении моих самых близких друзей, среди которых выделялись Абдель Салям, по прозвищу Абдо и его закадычный друг, генерал Фуад Осман, отвечавший за обеспечение безопасности ракетных баз и заводов. Здесь же был Франц Кисов и его жена Надя. Проталкиваясь через толпу гостей, я подошел к ним.

– Не надо представлять нас друг другу, – весело сказала Надя, – мы уже познакомились. – Поцеловав меня в щеку, она продолжала: – Ты, старый рыжий пират, где ты подцепил такую красавицу? Ты просто не заслуживаешь ее!

– Я с тобой полностью согласен, моя любовь. Как дела, Франц?

– О, как обычно, а это значит, что все скверно, цены на виски опять поднялись. Надя швыряет деньгами налево и направо, в общем, обычная ситуация. Жаловаться не на что.

Все продолжалось в этом духе. Комплименты, шутки, тосты, снова комплименты, шутки и тосты. Но я ни на минуту не забывал о том, что в каждом даже мимолетном разговоре, после каждого нового коктейля могут попадаться частички полезной информации.

В комнату вошел Юсуф Гураб, приветствуя всех широким и полным достоинства жестом. Заметив нашу группу, он направился прямо к нам. Я приготовился к обязательному братскому поцелую. Пройдя через эту процедуру, я представил его Вальтрауд. Он элегантно поцеловал ей руку и, очевидно, чтобы доставить Вальтрауд особое удовольствие, стал цитировать на ломаном немецком языке слова одной довольно непристойной застольной песни, которой я когда-то научил его на одной пирушке. Его познания в немецком языке ограничивались одной строкой и еще парой строк из других, еще более фривольных песен. Франц Кисов уже слышал эти куплеты, но я видел, что Вальтрауд с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

Я вернулся к другим гостям. Раздвижные двери в соседнюю комнату, где был накрыт стол с холодными закусками, раскрылись, и все набросились на ростбиф, жареную индейку, фаршированных голубей и многие другие деликатесы, которые были доставлены из ресторана «Гроппи».