Инспектор продолжал покачивать головой. И мне пришлось повторить еще раз сказанное.

– С какой фирмой вы связывались вчера в три часа?

– Думаю, что это было железорудное общество «Фернандини».

– Так, стало быть, никакой военной информации вы не передавали?

– Нет, – заверил я его. – О таких делах я не имею ни малейшего понятия. И в армии я еще не служил.

– Значит, вы не шпион? – решил уточнить инспектор.

– Конечно же нет.

Подойдя ко мне, он радостно улыбнулся и похлопал меня по плечу. Чиновник был явно доволен, что ему не придется больше возиться со мной. Мы выпили еще несколько рюмок «Писко», после чего оба ушли. Этого полицейского инспектора я никогда потом не видел.

На следующее утро после данного происшествия я обратился в англо-американский госпиталь, выдав себя за голландца. Моя надежда, что там не окажется настоящего голландца, оправдалась: везенье есть везенье. Обследовавшему меня врачу я пожаловался на боли в области почек. Он предположил, что это, скорее всего, желчный пузырь.

Меня госпитализировали, предписав соответствующую диету. В палате, кроме меня, было еще пять человек. Мы быстро подружились. Игра в покер оказалась столь интересной, что я совсем было забыл о своем намерении. Младший офицер, которого звали Джонни – фамилию его я забыл, – лежал от меня через койку. Врачи вырезали у него аппендикс и запретили выпивку. Он был общительным парнем и имел хороший аппетит. О своих знакомых девушках он рассказывал с большей охотой, чем о войне. Через три дня я затеял разговор в нужном мне направлении:

– На каком корабле ты плаваешь, Джонни?

– На «Диспече».

– А это что, тральщик, что ли?

Он громко рассмеялся:

– Тебя тоже могут взять на флот, парень, и, видимо, довольно скоро, тогда ты станешь разбираться в подобных вещах. Нет, это крейсер. Правда, старая посудина, но с современными пушками.

– А из них хоть раз пришлось стрелять?

– А как же, – ответил он. – Ты что же, думаешь, мы получаем спецпаек за здорово живешь?

– А ордена вы еще не получали? – раззадоривал я его.

– И это было, – сказал он. – Капитан покидает последним тонущий корабль, зато первым получает орден за успешно проведенную операцию или бой.

– Что же такое вы учинили?

– Захватили «Дортмунд» – немецкий транспорт – и благополучно привели в свой порт.

– Разве такое возможно?

– Порою и такое бывает. Нам удалось подойти к «Дортмунду» на близкое расстояние. Когда мы его остановили, немецкие офицеры приказали открыть кингстоны, чтобы затопить корабль. С правого борта это им удалось, а на левом произошла какая-то заминка. Мы быстро поднялись на борт «Дортмунда», закрыли все вентили и откачали поступившую уже воду из посудины.

Узнав, что мне было нужно, я попросил выписать меня из госпиталя. Стало быть, это не было актом саботажа и англичане не обладают какой-либо новой системой и тем более секретным оружием, чтобы воспрепятствовать затоплению захваченных судов их командами.

О произошедшем я радировал в Чили.

Дни моего пребывания в Лиме были сочтены, но я еще не знал об этом. Война здесь велась в смокинге и с бокалом вина в руке. Мы пили за отечество, устраивали иногда потасовки с англичанами и в общем-то вели себя, как и наши противники. Пять немецких кораблей – «Мюнхен», «Лейпциг», «Хермонт», «Монзерат» и «Ракотис» – не могли выйти в открытое море и стояли у пирсов. Я получил задание продать их по бросовым ценам. После непродолжительных поисков нашел заинтересованных лиц.

Одним из них оказался мистер Текстер.

– Сколько вы хотите получить за них? – спросил он.

– Совсем недорого, – ответил я. – По миллиону долларов за каждый корабль. Всего пять миллионов.