Держался надменно.

– Хорош, – оценил император, вставая от стола с нескончаемыми бумагами. – На тебе просто все горит. – Он подошел, тряхнул рукой клочья мундира. – Ведь дня не проносил!

Волк не счел нужным ответить, только задрал подбородок и стал смотреть куда-то под потолок.

– Ну, – Регнор повернулся к дворцовому коменданту. – Что на этот раз?

– Искалечил барона де Рюи.

– Сломал нос?

– Не сломал, а просто-таки проломил! Всего-навсего, за неудачную шутку.

– Да? – император обратил взор к арестованному.

– То, что он мне сказал, я повторять не буду, – неуступчиво буркнул тот. – А сам он повторить не захочет.

– Прекрасно. Что дальше?

– За барона вступились его друзья, – продолжил доклад комендант. – Шесть человек. Этот дикарь тут же оторвал дверцу у ближайшего шкафа, – служака извлек из-за обшлага листок бумаги и зачитал: – Антиквариат, цвиская династия, инкрустация из ценных пород дерева, накладки из серебра.

– Так.

– Прикрываясь этой дверцей, как щитом, он прыгнул на противников. В результате у шевалье Оландра сложный перелом обеих рук. У графа Алильмо сломана челюсть и три ребра.

– Так.

– Далее этот бешеный подобрал две шпаги и стал драться с двух рук, демонстрируя весьма редкую технику боя. Загнал оставшихся дворян на балкон, где попытался перебросить шевалье Ландри через перила. К счастью, подоспевший караул сумел обезоружить негодяя и препроводить в камеру.

– Редкую технику боя, – медленно повторил император, разворачиваясь на каблуках. – Понятно.

– Прикажете увести?

– Нет, пусть останется. И пригласите ко мне лекаря, который перевязывал пострадавших.

– Слушаюсь, сир.

Избавившись от коменданта, Регнор вызвал церемониймейстера. Тот был чем-то похож на хранителя библиотеки. Тоже служил давно, был угоден любой власти и дело свое знал туго. Только выглядел не в пример солиднее. Этакий раззолоченный павлин с бакенбардами.

– Подбери этому оборванцу, – император указал пальцем, – что-нибудь из одежды. Чтобы не ходил по дворцу, как босяк.

– Ваше императорское величество, – достойно вздернул подбородок верный слуга всех господ. – У меня в хранении особые костюмы. Коронационные – ваш и вашего отца, фельдмаршальские мундиры, камзолы гофмейстеров, мантии…

– Вот и отлично. Подбери что-нибудь, чтобы на него налезло. Только знаки различия сними. Ему еще рано в фельдмаршалы.

Всем видом выразив неодобрение, церемониймейстер, тем не менее, не возразил и величественно отправился исполнять приказание.

Явился лекарь.

Опасливо покосившись в сторону Волка, он встал от него как можно дальше и верноподданнически поклонился правителю.

– Мне сказали, – император сдвинул брови, – что вы оказывали помощь пострадавшим в инциденте в западной галерее дворца.

– Да, Ваше Величество.

– Почему же на нем, – Регнор чуть повысил голос, – я не вижу ни повязки, ни пластыря?

– Ваше Величество! Его-то зачем лечить? – лекарь искренне удивился. – Если прикажете повесить, то и так сойдет. На ногах он держится.

Гнев у разных людей проявляется по-разному. Один кричит и топает ногами, другой рвет все подряд и кидается предметами обстановки.

Волку в этот день довелось увидеть, как гневается император.

Регнор IV остановился, подойдя в упор, и стал пристально смотреть на незадачливого врачевателя.

Под этим взглядом тот сначала побелел, прижимая к себе лекарскую сумку. Потом обильно вспотел и сделал коленками некое ныряющее движение, словно хотел упасть на колени, но не посмел.

– Если хоть одна рана воспалится, – медленно произнес император, более всего напоминающий сейчас удава перед застывшим в ужасе кроликом, – я тебя самого повешу. За ногу. На главной площади.