«Ясно, завел любовницу», – по-своему истолковал эту прочувствованную речь Гуров.

– Если я правильно понял, после развода вам пришлось уйти из квартиры, где вы проживали совместно. С этим не было связано каких-то проблем, недопонимания?

– Да нужна мне его квартира! – в сердцах воскликнула Марина. – Пусть подавится! И квартирой своей, и деньгами. Только и говорил о том, какой он гениальный и как много зарабатывает. Он. Он один. Другие к этому как бы и отношения никакого не имеют. А то, что я целый день как белка в колесе крутилась, только бы Женечке идеальные условия для работы обеспечить, – это ничего. Это даже не труд. Это как бы само собой разумеется.

Лев уже понял, что жалобы Марины на чрезмерную жадность Березина и его пренебрежение к ней обусловлены в основном досадой на то, что он завел интрижку на стороне, поэтому решил слегка поостудить ее пыл:

– Ваш знакомый, с которым вы уехали вчера, – это друг семьи? Давно вы общаетесь?

Незатейливый вопрос, заданный спокойным тоном, подействовал как ушат холодной воды. Марина снова надолго замолчала, явно не зная, как лучше отреагировать.

– Ильнур, это… он очень поддержал меня в трудный период, когда… – Она промямлила еще несколько фраз и остановилась, выразительно глядя на Гурова.

– Понятно, – великодушно согласился он. – Мне необходимо уточнить лишь одну деталь. Вы познакомились с Ильнуром до развода или уже после?

– Мы? То есть как? В смысле… я точно не помню…

Очередная невнятица только лишний раз подтвердила, что оба бывших супруга не теряли времени зря. Если у Березина и случались интрижки на стороне, его жена наверняка не оставалась в долгу.

Лев вспомнил многозначительное выражение Щеглова, с которым тот говорил, что неизвестно, кто больше выиграл от этого развода, и твердо решил до конца прояснить финансовую сторону этого акта и то, как бывшие супруги поделили свои семейные «активы».

Закончив разговор с Мариной, он вновь направился в семьсот пятнадцатую комнату. Теперь на руках у него были все данные для «предметного» разговора об особенностях некоторых журналистских расследований.

– Добрый день, – со всем возможным очарованием улыбнулся Лев в ответ на обращенные к нему удивленные и недоумевающие взоры. Его вторичного появления здесь явно не ждали. – Появились дополнительные факты, мне необходимо кое-что уточнить. Могу я поговорить с… – Обводя глазами присутствующих, он не нашел среди них оператора, но все-таки сказал: – С Иваном Неклюдовым.

– Ах, с Ваней, – тут же отреагировала бойкая Лиля. – Да, конечно. Он сейчас у себя в операторской. Это через две двери. Как выйдете, сразу направо третья дверь.

– Благодарю вас, – поспешно проговорил Гуров и, выйдя из кабинета, направился к Неклюдову.

Тот сидел один и сосредоточенно работал с какими-то записями.

Увидев входившего полковника, он тоже выразил удивление, но разоблачений явно не ждал, поэтому спокойно и доброжелательно пригласил его присесть.

– Вы, наверное, помните, во вчерашнем нашем разговоре я высказывал предположение о том, что Евгения Березина могли убить герои его репортажа, – издалека начал Гуров. – Вы еще сказали тогда, что вам трудно судить, имеет ли оно основания.

– Да, я помню, – все еще ничего не подозревая, ответил Неклюдов.

– Честно говоря, мне это кажется немного странным. Прекрасно зная, что роли коварных террористов исполняют приглашенные актеры, вы, конечно, с полной уверенностью могли сказать, что с этой стороны жизни Березина совершенно точно ничего не угрожало. Не совсем понятно, для чего вы решили скрыть этот факт и ввести в заблуждение следствие. Версия с террористами рассматривалась как основная, и вы, точно зная, что она абсолютно несостоятельна, не поделились этим своим знанием даже в виде полунамека. Почему? Вам выгодно было направить расследование по ложному пути? Может быть, все дело в том, что к гибели Евгения Березина каким-то образом причастны вы сами?