– Что значит «без подстав»? – спросил Гуров, когда они остались вдвоем со Щегловым?

– А то и значит. Если снимаешь документальный репортаж, то и снимай документальный. А если решил в кинорежиссеры податься, то иди на киностудию и не выдавай свое фуфло за журналистское расследование.

– Вы хотите сказать, что репортажи Березина были постановочными?

– А вы думали – натуральными? – косо усмехнулся Щеглов. – Да нет, знаете ли. Чтобы реальное журналистское расследование провести, это, знаете ли, побегать надо. Да и как еще побегать. Побеспокоить себя, похлопотать. И людей найти, и факты достоверные отыскать, и разрешения на съемку добиться. Это, знаете ли, времени требует. Да и нервов немало. По себе знаю. А Женя, вундеркинд наш гениальный, чуть не каждую неделю сенсацию на-гора выдавал. Правильно, при таких темпах, когда ж качественный материал сделать успеть? Вот и приходилось ему, бедному, выкручиваться. Но публика ничего, хавала. Рейтинги как на дрожжах росли.

– То есть, если я вас правильно понял, есть вероятность, что действующие лица его последнего репортажа были приглашенными актерами? – удивился такому неожиданному повороту Лев.

– И даже очень большая вероятность, – снова саркастически усмехнулся Щеглов. – Если спросите меня, то я вам скажу, что даже и стопроцентная. Вы сами подумайте. Ну какой дурак на весь свет будет объявлять, что он – террорист? Причем не бывший, не раскаявшийся, а ныне действующий, которого вот-вот «на задание» пошлют? Это же значит – просто с потрохами сдать и себя самого, и подельников, и, так сказать, самолично подставить руки, чтобы на них защелкнули наручники.

– Но ведь в репортаже эти люди говорят, что не по своей воле идут на задание. Возможно, это их крик о помощи, желание использовать хоть какой-то шанс, чтобы вырваться из-под власти людей, которые заставляют их этим заниматься, желание освободиться от зависимости.

– Да не смешите вы меня, умоляю! Нужно быть последним дураком, чтобы о подобных желаниях кричать на весь мир по телевизору. А если эти их главари нечаянно посмотрят передачу? Программа-то рейтинговая. Где они тогда будут со всеми своими желаниями?

– Так что же, получается, что весь этот репортаж – не более чем любительское кино? – с сомнением спросил Гуров.

– Ну, не весь, наверное, – как бы оценивая процент подлинности, задумчиво проговорил Щеглов, – но что в большей части – наверняка. Делается очень просто. Издалека вам показывают дом, где, чем черт не шутит, возможно, и впрямь притаилась тайная террористическая ячейка. А потом, без всякого перехода, вы уже видите внутренность какой-то квартиры и каких-то людей в ней. Предполагается, что вы «клюете» на этот незатейливый приемчик и пребываете в твердой уверенности, что квартира – в том самом доме, который вам сейчас показывали, а в квартире – те самые «террористы», о которых вам рассказывали. Хотя в действительности это может быть какая угодно квартира и какие угодно люди. Сколько там у него реальных фактов, а сколько придуманных, это, конечно, сказать сложно. Но что постановками Женя не брезговал, это все знают. Вы же сейчас мне сказали, что разговаривали с людьми из его группы. Что ж они, не открыли вам свою главную тайну?

– Нет, не открыли.

Теперь Гуров начал понимать, что в действительности скрывала под собой эта удивительная согласованность в показаниях. Похоже, дело было вовсе не в том, что ближайшие сотрудники составили заговор против своего идейного руководителя. Просто им не хотелось, чтобы вышла наружу неприглядная изнанка создания одной из самых рейтинговых программ. Зачем очернять память товарища? Да и самим им еще работать. А то, что было за кадром, пускай за кадром и останется.