Нора повернулась к нему, и за ее насмешливый взгляд ему страшно захотелось дать ей затрещину. Или сделать еще что-нибудь. Хорошо, что она ничего не добавила, иначе бы он не сдержался.

– Так, ребята, точно, держитесь в таком положении. – Марк почему-то начал их поощрять, хотя это было крайне безрассудно с его стороны.

Если бы они продолжали в том же духе, то закончилось бы все дракой на бетонном полу. Жених и невеста, да уж.

То ли ему просто захотелось позлить ее, то ли он и вправду очень устал – Эрик и сам уже плохо помнил, зачем он взял ее стул за край сидения и потянул на себя. Нора поехала вместе со стулом на страшно дребезжащих ножках, а Марк зашелся от восторга. Продолжая глядеть на него, Нора подвинула к себе свой кофе, а Эрик перехватил ее руку по дороге, забрал стакан, открыл крышку и сделал большой глоток. Она приняла навязанную игру и ответила тем же – взяла его стакан, попробовала кофе и оставила стакан у себя. Стало быть, хоть что-то она еще соображала.

– И чем же ты занимаешься? Что за заказ?

– Рисую иллюстрации к детским книжкам, – ответила она, немного отстранившись от него.

По ее меркам он приблизился к ней слишком близко.

Берт рос очень похожим на своего папу. Нора отмечала сходство во всем – даже в самых незаметных мелочах и коротких движениях мальчик невольно повторял Эрика. Одной из таких особенностей была нетерпеливость.

Маленький ураган пронесся по первому этажу, топая босыми ногами и завывая:

– Ку-у-у-у-ша-а-а-ать! Я хочу кушать, я хочу кушать, я хочу…

Нора поймала его, выскочив из-за угла и зажав ему рот ладонью. Берт отозвался восторженным визгом – мама решила поиграть. Мамины ладони пахли кухней – чем-то жареным, вкусным и горячим. Берт не удержался и тихонько куснул мягкие руки, за что тут же получил легкий шлепок по попе. Правда при этом еще и высвободился – маме пришлось отпустить его всего на мгновение, но ему этого хватило, чтобы побежать дальше по коридору.

Раздался телефонный звонок, и они оба понеслись к балкону, где и был установлен допотопный (Эрик назвал его раритетным) аппарат. Нора подняла трубку, зажала ее между ухом и плечом и ухватила сына за майку, из-за чего трикотажная ткань растянулась почти вдвое – Берт все не бросал попыток вырваться. Используя вторую руку, она вцепилась в его запястье и потянула на себя, а потом уселась на стул и перехватила малыша за живот, чтобы он никуда не соскользнул. На кухонном столе, в небольшом блюдце покоились выложенные горкой сырные шарики, которые она пожарила всего пару минут назад. Берту до них добираться было никак нельзя, иначе он бы объелся и потом стал страдать животом, что привело бы к бессонной ночи.

– Привет, – раздался хрипловатый голос Эрика. – Как поживаешь?

– Все отлично, спасибо, – улыбнулась она.

Берт насторожился и даже притих. Таким голосом мама разговаривала только с папой, и это был верный знак – теперь есть, кому пожаловаться.

– Это папа? Дай!

Теперь Нора поднялась на ноги, и Берт при этом соскользнул на пол – нужно было попытаться удержать трубку в своих руках, чтобы он не сбил с Эрика весь деловой настрой. Соблюдать дистанцию, когда между ними вечно прыгал ребенок, было почти невозможно. Чем старше становился сын, тем острее Нора ощущала связь с его отцом. Ту самую связь, которую она так усердно пыталась разорвать.

– Дай! – надрывался Берт, видимо, решивший поябедничать.

Нора закрыла трубку ладонью и посмотрела на него сверху вниз:

– Нет, не сейчас. А если будешь и дальше так кричать, то вообще только в следующий раз дам поговорить. Совсем избалованный.