– Мы доберемся до него раньше, чем он хотя бы приблизится к тебе, По.

В самом центра Хэмпшира, на территории старого колледжа полиции Брамсхилл, есть Фоксли-Холл. Колледж давно проводил свой последний класс, но вот Фоксли-Холл до сих пор служит офисом для Отдела анализа тяжких преступлений.

Для пристанища отдела, который стремится не привлекать к себе внимания и работать в тени, само здание было неожиданно вычурным. Оно было больше в ширину, чем в высоту, а его покатая крыша почти касалась земли, что выглядело так, будто SCAS работал в здании бывшего «Пицца Хат».

Флинн ночевала дома. По снял номер в отеле.

Спал он беспокойно. К нему вернулись его ночные кошмары. Когда он работал, мертвые никогда не покидали его. Они не давали ему ни сна, ни отдыха, а то, что он снова вернулся в Хэмпшир, разбередило старые раны. Несмотря на все, что он сделал, Пейтон Уильямс не заслуживал смерти. На первых слушаниях По видел фотографии увечий, нанесенных Уильямсу мистером Бристоу. Выдранные плоскогубцами зубы, переломы пальцев, пробитая селезенка, которая в конечном итоге его и убила. Прошло шесть месяцев, прежде чем По наконец удалось проспать всю ночь, не просыпаясь.

А теперь кошмары вернулись. Хотя, может быть, они никуда и не исчезали…

В восемь утра По отправился в Фоксли-Холл в сопровождении Флинн, как если бы он был посетителем. Скучающий взгляд работницы проходной сменился подобострастным, когда она увидела свою начальницу. Она отдала Флинн почту и уставилась на По.

– А вы кто? – спросил По, уставившись на нее в ответ. Может, на нем и были джинсы и похож он был больше на отшельника, чем на копа, но эта девица сейчас узнает, что в SCAS снова есть сержант.

Она смотрела на него так, будто и не собиралась отвечать, если ей не прикажут. Проблема областей с низкой безработицей: никто больше не относится к работе серьезно. Так, зарабатывают на всякие мелочи.

– Диана, на твоем месте я бы ему ответила, – сказала Флинн, просматривая свои письма. – Это детектив-сержант По, и он такого не потерпит.

Диана в ответ ухмыльнулась и сказала:

– Замдиректора Хэнсон ждет вас у себя в кабинете.

– Да что ты говоришь, – вздохнула Флинн. – По, тебе лучше держаться от него подальше. Он до сих пор уверен, что это по твоей вине его не назначили директором.

Хэнсон никогда не признавал ответственности за свои неудачи. В том, что его не повысили, был виноват кто-то другой, или же это была часть заговора против него. То, что он поддержал Тальбота в случае Пейтона Уильямса, к делу не относилось.

– С удовольствием, – ответил По.

Флинн повернулась к Диане:

– Сходи принеси сержанту По чашку кофе. После этого он станет твоим другом на всю жизнь.

По и Диана посмотрели друга на друга: они сильно в этом сомневались. Однако По не хотелось затевать ссору с утра пораньше. Флинн пошла к Хэнсону, а Диана провела По через оупен-спейс[10] на кухню. Пока она наливала ему кофе, он осматривал офис, которым раньше управлял.

Многое изменилось. Когда он был инспектором, расположение столов зависело от настроения сотрудников и, благодаря офисной политике, расстановка мебели в офисе постоянно менялась. И хотя он знал, что это бесило Флинн, он не вмешивался. Если ей нужен был порядок, могла бы задействовать свои сержантские погоны.

Но теперь, будучи инспектором, она решила использовать свой авторитет. Аналитики, среди которых было несколько знакомых лиц, но в основном – незнакомые, аккуратно сидели в центре, от которого наподобие спиц в колесе расходились офисы и кабинки специалистов. Это не был классический оупен-спейс, но что-то очень похожее. В воздухе висел тихий гул: приглушенные телефонные разговоры, клацанье клавиатуры и шелест бумаг. Несмотря на ранний час, никто не завтракал за своим столом. Это тоже приводило Флинн в бешенство: люди, которые приходили на работу, а потом еще тридцать минут заваривали кашу.