Денёк выдался погожим. После завтрака все отправились на работу.

Кроме Германа.

1.

Он вышел сразу после завтрака и направился в город. Надо сказать, что Германом овладел азарт обречённого. Когда с каждым разом проигрываешь всё больше и больше, но ещё веришь, что отыграешься. Он хотел найти Анжелу, остальное не имело никакого значения. Он даже ни на секунду не задумался, что будет, если он найдёт её, а она откажется возвращаться с ним. Для него это предположение относилось к области фантастики. Герман решил, что девушка таким образом всего-навсего хочет испытать его. Что ж, он пройдёт это испытание!

Город носил название: «Люблинск». Герман решил, что это доброе предзнаменование. Но стоило ему войти в городскую черту, где с бешеной скоростью мчались автомобили и грохотали трамваи, как он тут же потерялся, не зная, куда двигаться дальше. Хорошо, что он вспомнил об инструкциях, переданных ему Владом. Он достал бумагу, внимательно изучил её, после чего поднял руку, останавливая машину.

– Шеф, на цветочный бульвар не подкинете?

Вместо того чтобы сразу назвать сумму, водитель спросил:

– В какое именно место? – Цветочный – большой, почти весь город пересекает.

– Как Бродвей в Америке!

– В Нью-Йорке. Да, типа того.

Герман ещё раз сверился с листком.

– Там где-то должен быть большущий такой, просто громадный магазин одежды.

– А! Понял! Сотня.

– Едем.

Герман выбрался из авто в виду солидного здания. По словам водителя, это и был центральный городской магазин одежды. Со слов же Влада выходило, что Анжелу вчера видели в этом магазине. Непонятно, зачем бы ей и сегодня приходить сюда, но врач сказал, что поиски лучше начать отсюда.

Отсюда, так отсюда. Молодой человек вошёл в магазин. До московских этому одёжному центру было, конечно, далеко, и до калининградских (Герман был родом из Калининграда) тоже, но по общероссийским меркам, действительно – громадина. Можно было пробродить по нему весь день, и не осмотреть полностью.

До полудня он обходил секции, но так ничего и не нашёл. И вот когда уже собирался пойти перекусить, он вдруг увидел её. Совсем не такая, какой он знал эту девушку: чопорная, до безумия чужая. Стоит и торгует мужскими туфлями, причём, с таким видом, будто занимается этим уже несколько лет, и всё это успело ей порядком надоесть.

Герман стоял в нерешительности, в упор глядя на девушку, с которой провёл незабываемую ночь за партией в шахматы. Одному ему известно, чего стоило перебороть свою робость, но это случилось, и, забыв обо всём на свете, он ринулся к ней.

Она остановила его холодным взглядом не узнающих глаз. Он снова замер, даже дышать забыл.

– Что Вам угодно, мужчина? – Спросила она тоном стопроцентной совковой продавщицы.

– Анжела… Девочка моя, Анжелочка, ты что, не узнаёшь меня?

– Гражданин, Вы что?! Чего Вам вообще надо?! – И слегка менее официальным тоном добавила: – Меня не Анжела зовут. – Показала бейдж.

– Лукошкина Светлана Николаевна. – Вслух прочитал в конец сбитый с толку парень. – Но как же так?! – Господи, да что же они с тобой сделали?! Анжелочка… всё забыла! А шах белому королю тоже не помнишь?

– Молодой человек, я впервые Вас вижу!

– А как же шах? – Не унимался он. – Мы же с тобой предыдущей ночью…

– Если Вы сейчас же не прекратите, я буду вынуждена вызвать милицию.

– Но… ведь это же… Господи! Да хватит меня разыгрывать! Неужели же я заслужил… я… ох…

Герман опустил плечи и поплёлся к выходу, шаркая, как старый дед.

– Молодой человек. – Окликнула его продавщица. Он обернулся; в глазах снова горела надежда. – Будете так шаркать, – никакой зарплаты на обувь не хватит. – Но слова её ничего не значили, потому что она протягивала Герману сложенный вчетверо лист бумаги.