Шаяда вынула одной рукой кольцо, вторую протянула ему в приглашающем жесте. Крам протянул ей свою правую руку, ожидая, что сейчас его пальцы пронзит нестерпимая боль, от её прикосновения, но ничего такого не произошло. Пальцы девушки легли сверху на его ладонь, они были очень холодными и сухими, но и только. Она надела ему на средний палец перстень, как ни странно, он идеально подошёл по размеру. Свет факелов упал на прадий, камень рассыпал крупные всполохи благородного густо-коричневого цвета, по тыльной стороне пальцев Крама. Вверх по руке потекло тепло, мышцы напряглись от запястья к локтю, от локтя к плечу, от плеча к шее. Правая рука будто налилась силой, твёрдостью. Ему показалось, что кожа на тыльной стороне ладони, стала глаже, как будто моложе. Всегда сопровождающая его боль в правом плече, которую он уже и не замечал, вдруг растаяла, Крам почувствовал зияющую пустоту в месте, которое она занимала в его голове. Девушка в красном отпустила его руку, сделала шаг назад и отступила в темноту, освобождая дорогу своей сестре.

Сделав шаг вперёд, на место первой шаяды встала вторая. Она с неподдельным интересом посмотрела на Крама, своими пронзительными рубиновыми глазами. Лорд Кахилл был поражён красотой этой женщины. На вид ей было около тридцати лет, тонкие черты лица, пухлые губы, высокие скулы, миндалевидные глаза, завораживали. Наметившиеся морщинки в уголках глаз, говорили о смешливости и лёгком, даже легкомысленном нраве, вместе со вздёрнутым маленьким носиком, это делало её похожей на миниатюрного пушистого зверька. Поразительные волосы весталки, были не просто светлыми, они серебрились, как покрытый инеем белый металл. Несколько непослушных прядей вылезли из под незатейливого головного убора и упали на лицо, полуприкрыв один глаз. Белокурая бестия грациозно махнула рукой, не отрывая любопытных глаз от лорда, из темноты снова вынырнула та же служка. В этот раз она несла на подносе ларец побольше. Тонкие пальцы с длинными ногтями, которые вблизи больше походили на когти, легко откинули крышку. На чёрном бархате покоилось ожерелье правящего лорда. Это было не обычное украшение, Крам видел этот артефакт на почившем лорде Краште, но до конца не понимал его конфигурации. Рассмотрев предмет вблизи, он понял, что его форма на самом деле очень проста. Ожерелье напоминало воротник, который охватывал шею сзади, доходил до кадыка с двух сторон, спереди и не смыкаясь устремлялся вниз, плавно изгибаясь. Оно представляло из себя сплетение стеблей карая, с мелкими шипами и листьями. Листья как бы выкладывали верхний борт «воротника», их покрывала глазурь, которая переливалась как рыбья чешуя, почти так же, как и настоящие листья растения. Концы артефакта заканчивались тремя изогнутыми шипами с каждой стороны. Украшение представляло собой настоящий шедевр ювелирного искусства, но вниманием Крама завладела не исключительная работа мастера, а цветные, голубые вкрапления. Таким образом выделялись плоды карая, в каждую маленькую ягодку был вставлен синий самоцвет. Крам знал, что это вовсе не сапфиры, а настоящие сандарины, самые редкие и самые ценные драгоценные камни, известные людям. Украшения с бриллиантами, сапфирами, изумрудами и прочими камнями, имелись в личной казне лорда Кахилла в большом количестве, были там и образчики с вставками прадия, но сандарина у его семьи никогда не было. Крам посылал несколько экспедиций в Кратмор, в надежде заполучить хотя бы один небольшой осколок, но ни одна из них не увенчалась успехом. Далеко не все его люди вернулись из этих походов, но те что вернулись, не принесли из проклятой горной пустоши ничего, кроме тяжких воспоминаний. Он знал только нескольких обладателей небольших сандаринов, и все они так или иначе, были потомками старейших династий и получили артефакты с ценнейшими камнями в наследство. В Портусе только один великий дом владел своим личным сандарином, это был дом Крашт, семья его второй жены. Владение этими самоцветами было чрезвычайно почётным, один такой маленький камешек стоил целое состояние. Считалось, что сандарин магический камень, его ещё называли – «Слеза Бога». Ему приписывали необычные свойства, в которые впрочем, Крам не верил, он хотел владеть камнем только из-за его статусности.