«Господа добровольцы! Вас очень ждут!

Ты умен, силен, ловок и хитер? Ты хочешь разбогатеть и готов послужить своему королю? Прими участие в экспедиции под дворцовый курган! Спаси принца Лиссая, стань национальным героем и получи сто тысяч золотых в придачу!»

Под надписью лыбились два нарисованных молодца – маг и воин. Они стояли спинами друг к другу, как на театральной афише, и показывали большие пальцы.

На ходу я прочитала неуклюжий текст еще разок.

Что?!

Хорошо, с тем, что я в розыске, еще можно смириться – значит, Карл пустил это дело на самотек. Неприятно, но предсказуемо.

Но Лиссай под курганом?.. Невозможно!

Вдруг кто-то окликнул меня.

– Эй, мамзель, огонька не найдется? – поинтересовался блеющий голосок. Я вздрогнула и буркнула, что не курю.

– Да ладно, скидку на перевозчика сделаю! Подсоби сатиру, ну, мамзель!

Прежде чем обернуться к настырному гражданину, я постаралась максимально изменить свою внешность. В данных обстоятельствах это значит, что я выпятила губы, как речная ундина, по-гномьи свела брови к переносице и надула щеки, будто тролль.

Сатир только тихо ойкнул от открывшегося ему зрелища.

– Не курю, сказала! – басовито рявкнула я, еще больше расшатывая психику собеседника.

– Добро, добро! – Сатир замахал волосатыми руками и, тряся хвостом, уцокал к постоялому двору на соседней полянке.

Я проводила мужичка задумчивым взглядом.

Вообще, в Шолохе мало сатиров, промышляющих перевозками. Я посмотрела на вывеску. «Подкова наших душ». Хм. Помнится, мой приятель Патрициус работал во дворе с очень похожим названием, и там тоже был сатир-администратор. Если это единая сеть заведений, то зря я спровадила козлоногого.

Я снова обратилась к унни… После нескольких безуспешных попыток мне все же удалось достучаться до энергии бытия. Она благосклонно подарила мне оранжевый огонек на кончиках пальцев.

– Эй, сатир! – крикнула я. Снова басом. – Возвращайся, дружище.

Козлоногий товарищ с опаской приблизился. Когда его вонючая самокрутка задымилась, он добродушно усмехнулся в бороду:

– Скидку хочется, да?

– Не скидку, нет. Знакомого своей семьи найти хочу, кентавра Патрициуса. У коллег твоих работает.

– А, да! В большом городе седьмая вода на киселе всегда гуще кажется, – подмигнул сатир.

Видимо, он решил, что я прибыла из какой-то дыры покорять столицу… Что ж, с моим нарядом и дурацкой актерской игрой – немудрено.

В итоге сатир мне помог. С кем-то переговорил, куда-то отправил ташени, пообещал, что Патрициус скоро прискачет. Пока мы ждали, я забавляла администратора вымышленными историями о своем житье-бытье в деревне. А еще в качестве оплаты забивала его новые самокрутки, впрок.

Какая же гадость, а.

Прискакавший Патрициус был весел и подтянут.

Кентавр, как обычно, щеголял цветочным венком на шее и отрицал существование рубашек. Голый торс перевозчика блестел от масла, и я порадовалась, что с прошлого года кентавры обязаны выдавать клиентам поводья: руки бы точно соскальзывали. Не говоря уж об общей неловкости.

Не успел сатир свести «деревенщину» со столичным перевозчиком, как я вскочила в седло и шепнула Патрициусу своим нормальным голосом:

– Отвези меня к Мчащимся, друг! По дороге все расскажу.

Он игогокнул от неожиданности.

– Мадам, это вы-ы-ы? – повысив голос до дисканта, обернулся кентавр.

Я шикнула, глазами указав на любопытного администратора. Патрициус покачал головой и с места сорвался в галоп.

– Удачи, доченька! – Добродушный сатир пыхнул нам вслед едким оранжевым дымом.

Мы быстро убедились, что приватная беседа на скаку – выбор людей с очень громкими голосами: глашатаев при королевском дворе, например. А вот простым смертным ужасно мешают ветер, дующий в уши, клацающие на кочках зубы и прочие прелести скоростной езды.