– Что-о-о?! Как ты меня назвал?! Да иди ты в задницу, Тофф!

Хегола хотел ответить, но ему не дали.

Вдалеке раздался протяжный скрип старой ели, потом – шорох ветвей и тяжёлый звук удара о землю. Затем – ещё один. Деревья падали одно за другим. Что-то, идущее по лесу, скашивало их, как серпом.

– Кто по лесу-леску идёт, ягоду волчью срывает; кто всю ночь от кошмаров кричит, хвою с ветвей обрывает… – раздался призрачный многоголосый шёпот.

Тофф побледнел. Кровь отхлынула от его лица, кадык дёрнулся и, выругавшись, он схватил колдуна за локоть.

– Это Леший!.. Силграс, бежим отсюда!

– Поздно, – сказал тот, поднимая взгляд наверх.

Из-за деревьев вышло оно. Седая, косматая тьма, в которой проглядывали раздробленные кости, сложенные в огромную сущность, череп вместо лица, оленьи рога, украшенные отрезанными человеческими пальцами и ягодами рябины… Горящие красным впадины глаз. А на шее – мёртвые крысы на нитках, что и пели эту дикую песнь.

Леший утробно зарычал, глядя на две фигурки впереди, и тьма стала расползаться от него во все стороны.

– Бежим! – ещё раз рявкнул Тофф и попробовал, обхватив друга за плечи, просто утянуть его за собой, но тут Силграс…

…Преобразился.

Он коснулся пальцами своего лица – и тотчас взметнулись белым пламенем волосы, вспыхнули голубым глаза, и мягкое сияние окутало Авалати.

А главное – в небе над Силграсом загорелась огромная, созданная будто из драгоценного камня звезда. Такая же, как над Лешим. Но у Лешего она была яшмовая, цвета подгнившей брусники, а у Силграса – сапфировая, ясная и чистая.

Хегола Тофф застыл на месте.

Два альва. Боги-хранители, что происходит? Два альва…

Староста, как в тумане, наблюдал за боем. Сознание отвергало происходящее. Прошло пятнадцать минут – а может, и два часа, – и страшно раненный Леший, разбрызгивая чёрную кровь, сипя и держась за сломанный рог, сбежал, сопровождаемый визгом своих крыс. А Силграс – тяжело и хрипло дышащий, с безумным взглядом и оскаленными клыками – повернулся к нему.

Тофф с отвращением понял, что его буквально колотит от страха. Колени подгибались, хотелось лечь в сугроб и закрыть глаза. Но – не сдаваться, не бояться, не сомневаться!

– Нам, – сурово проговорил Хегола, стараясь не выдать свою панику, – надо поговорить.

– Да, – облизнулся Силграс и поправил волосы.

Вы даже не представляете, как глубоко могут ранить слова, сказанные в пылу ссоры. Вы забудете о них, но другой будет помнить и чувствовать, как они подтачивают его сердце и вашу дружбу. Будьте осторожны с теми, кто вам дорог.

Мариша Ленковала, Мастер Лёгких Мыслей

Хегола сохранил тайну Силграса Авалати.

Новость о том, кем на самом деле является его напарник, перекрыла для старосты горечь всех недавних поражений. Она была слишком будоражащей, волнующей, грандиозной. Этот секрет сильно сблизил их: в дружбу добавилось новое манящее измерение истинной магии, чего-то более глубокого и трепетного, стоящего над радостями и бедами повседневности.

Вселенная. Ткань времени. Бытие.

И – дорогой человек рядом, с которым можно всё это разделить, которому доверяешь, как себе. Возможно, даже больше, чем себе.

– Расскажи о своих предыдущих жизнях, – просил Тофф, когда они сидели на крыше Избы-У-Колодца с добрыми пинтами браги в руках.

– Да я ни пепла не помню, – отмахивался Авалати. – Когда я просыпаюсь, у меня в голове само по себе появляется знание о том, как устроен мир, магия, общество, я сам и другие альвы. Но о моих предыдущих воплощениях – ничего.

– А то, кем ты родишься, зависит от того, как ты вёл себя в прошлый раз, да?