Мы расстались где-то на третий месяц и оба вернулись в свои родительские гнезда. У меня внезапно упала пелена с глаз, и я осознала, что и после свадьбы этот вечный ребенок мертвым грузом повиснет у меня шее. Были, конечно, душераздирающие сцены, ночные звонки и признания в любви, но вся эта мелодрама постепенно сошла на нет. Тем не менее отсутствие необходимости каждый день думать, чем накормить взрослого мужика, пребывающего в нескончаемом поиске своего места в жизни и параллельно часами залипающего у монитора, здорово облегчило мое существование, а без любви можно было пока и обойтись, кризис ведь, как не крути!

Возвращение в родные пенаты прошло для меня болезненно и тяжело. Пока я строила подобие семьи с Артемом, мою комнату заняла младшая сестра со своим трехлетним сыном, и теперь я вынуждена была делить с ближайшими родственниками и без того крошечную жилплощадь. Сестра злилась, ребенок капризничал, родители нервничали: наша малогабаритная двушка в мгновение ока превратилась в дурдом, где невозможно было ни на миг остаться наедине с собой. От постоянного недосыпа я осунулась и подурнела, и всё чаще ловила себя на мысли, что мечтаю попасть на необитаемый остров. Каждый божий день родители и сестра наперебой терзали меня вопросом, нашла ли я работу, недвусмысленно намекая, что впятером нам явно тесновато, но при этом сестре, между прочим родившей вне брака и живущей на детское пособие, почему-то всё прощалось. На мой взгляд, Илона давно уже могла бы правдами-неправдами устроить мальчишку в садик и присоединиться ко мне в поисках работы, но сестричка не ударяла палец о палец, чтобы повлиять на движение очереди в дошкольное учреждение и, по всем признакам, отлично себя чувствовала в роли домохозяйки, а на досуге предпочитала искать не работу, а нового мужа. Кто мог предположить, что спустя полгода безрезультатного обивания порогов работодателей позиция Илоны перестанет вызывать у меня отторжение?

ГЛАВА II

Наша с Илоной разница в возрасте по сути своей составляла всего ничего, но порой мне казалось, что эти несчастные пять лет равнозначны непреодолимой бездне, пролегающей между нами чудовищным разломом в мировоззрении. Даже чисто внешне мы с сестрой походили друг на друга не больше, чем осенняя слякоть на летний зной, причем в роли символа вечного лета выступала как раз Илона – жгучая брюнетка, помимо доставшейся от матери броской красоты унаследовавшая неукротимый темперамент всегда отличавшегося буйным нравом отца, тогда как на мою долю природа отпустила минимум ярких красок, с необъяснимой генетической иронией наделив меня настолько посредственными данными, что на фоне красавицы сестры я блекла и меркла еще очевидней.

Когда у меня родилась младшая сестренка, я, еще будучи несмышленым ребенком, моментально ощутила, что мне вдруг резко стало не хватать личного пространства, а по мере того, как Илона подрастала, я и вовсе начала загадывать отдельную комнату в качестве новогоднего подарка от дедушки Мороза. Сестра принадлежала к числу тех людей, которые неосознанно заполняют собой всё вокруг – именно о подобном типаже принято говорить, что их часто бывает «слишком много». В ней бушевали эмоции и страсти, она постоянно куда-то спешила, а к нам домой тянулись бесконечные орды друзей, подруг и всякого рода шапочных знакомых, число каковых росло поистине в геометрической прогрессии. В таких условиях я быстро отчаялась обрести вожделенные тишину и покой и старалась подольше задерживаться на факультативах, только бы не возвращаться в эту обитель первобытного хаоса. Готовиться к экзаменам, а потом и работать над дипломным проектом мне приходилось в основном в библиотеках, но так возможность снимать собственное жилье у меня появилась гораздо позже, я мужественно терпела сестренку, пока, наконец, с облегчением не помахала отчему дому ручкой. Принимая во внимание, что у родителей давно начало закрадываться подозрение, что из старшей дочери получится каноничная старая дева, торжественное объявление о моем решении съехаться с Артемом было воспринято с бурным ликованием. Особенно фонтанировала восторгом, конечно же, Илона, не столько искренне желающая мне женского счастья, сколько глубоко обрадованная самим фактом долгожданного избавления от чрезвычайно занудной сестры, на протяжении многих лет неустанно пилившей ее по поводу жуткого бардака в общей комнате.