Льюис наверное с самой широкой и глупейшей улыбкой на земле стоял по среди ночной улицы, осмысливая и принимая всем своим существом новость, которая вдруг поменяла всю вселенную вокруг него. Магия существовала, черт побери! И он вроде бы как тоже был маг.

Он радостно вздохнул и зашагал было обратно к кафе, но вспомнив, что его сейчас там ожидает: гневный сосед и печальное зрелище уничтоженных надежд, остановился. Нет, возвращаться ему туда совсем не хотелось. Да и надо ли?

Он задумался, где бы ему переночевать. Вернуться обратно в родительский дом, откуда он сбежал, он не мог. И не только потому, что он страшно разругался с отцом. Теперь когда кафе, купленное на родительские деньги сгорело, он даже представить боялся, что будет, когда он встретится с отцом.

Можно было бы заявиться к одному из друзей по университету. Но он вспомнил своих богатых щеголеватых друзей, что продолжали учиться на юридическом и отказался и от этой идеи. Хорошо что в кармане еще была мелочь, а значит на дешевенькую гостиницу на одну ночь ему хватит. А там уж видно будет. Главное теперь его серую жизнь осветила новая взошедшая над ним звезда – магия, и он собирался следовать только ее курсу.

15 дней до апокалипсиса

Брун наблюдала, как двое стекольщиков вставляют огромное окно витрины бакалейной лавки. Рядом с ними суетился, мешаясь под ногами, маленький толстый хозяин. Наверное, решил не дожидаться, когда Льюис ему заплатит за ремонт. А может Льюис уже все оплатил? Хотя Брун все утро поглядывала на кафе, ожидая его увидеть там, но его сегодня видно не было.

– Брун, хватит считать ворон. Ты слышишь, что я говорю? И ты, Мэри, отвлекись от своих брошюр. Я вас позвала, чтобы серьезно поговорить.

Брун развернулась на диване и посмотрела на старшую сестру Амелию, которая в своем длинном платье футляре, и забранными на вверх темно-каштановыми волосами была похожа на дивную статую Афины. И похожа на нее она была не только тем, что была такая же статная и с правильными римскими чертами лица, но к сожалению и тем, что обладала бесчувственностью статуи и как Афина ужасным властолюбивым характером, так что не только красота, но и царственность древнегреческой богини меркла на ее фоне.

– А чего тут слушать? – пожала плечами Брун. – Ты как всегда обвиняешь нас в том, что денег нет, а мы только и делаем, что покупаем лишние побрякушки.

– Говори за себя, – Мэри поверх своих круглых очков посмотрела на Брун. Небольшого роста, крепко сбитая и в очках, она была похожа на учительницу начальных классов. А возможно так казалось потому, что она вечно таскалась с какими-то бумагами, вот и сейчас весь стол перед ней был завален брошюрами, которые она перебирала.

– А ты на свою идиотскую революционную деятельность как будто и цента не тратишь, – хмыкнула Брун.

– Идиотскую?! Если бы у тебя была совесть… – начала возмущенно Мэри, но Амелия ее быстрей перебила:

– Давайте вернемся к нашей проблеме. Вы заметили, что уже три дня как от нас сбежала кухарка?

– Так вот почему еда стала такая ужасная, – нахмурилась Брун. – Ты совсем не умеешь готовить.

– Сковородки к твоим услугам, – поджала губы Амелия. – Но дело не в том, что нет служанки и дом приходит в запустение. Все что осталось от нашего наследства это только жалкие центы на наших счетах в банке. Давно уже следовало подумать, где нам брать деньги.

– И что ты предлагаешь? – спросила её Мэри. – Только не говори как тетя Сильвия, что нам поскорее надо найти мужей да побогаче, так как младшей, – она кивнула на Брун – уже двадцать лет, а она все скачет как малая деточка.