Когда душа поёт, смолкает муза,

И космоса расплавленного хлад,

Не творческого требует союза,

А к истинному таинству возврат.

Чтоб без конца, начала, дна и края,

Чтоб всё, о чём не говорится вслух,

Как Божий перст шутя, с огнём играя,

Впитал в себя Любви единый Дух!

***

Не стало легше, горше мне не стало,

На людях не рыдаю, не грущу,

Глас не дрожит под нотками металла,

Когда слезу срывает глаз прищур.

Сознанье, помня, как душа летала,

Решает бесконечную задачу,

Используя известные лекала:

Я не скулю, я не ропщу, не плачу.

Где горечь беспросветная упала,

Прогнив в тепле до гумуса мечты,

Без остроты минувшего запала

Надеждою насеяны цветы.

Для орошенья раздобыть бы поршень,

Не иссушить бы, тем на смерть обрекши,

Бывает, что её на свете горше ль?

И как мне быть, чтоб сердцу стало легше…

***

Уже почти ничем не обладая,

Без лжи и лести, слов и суеты

Прощается владычица седая

Со всеми, кто хвалил её мечты.

Без верных слуг и ледяного трона

Она вдруг стала ближе и родней.

Мироточат сосульки, как икона,

Чтоб, не таясь, могли всплакнуть о ней.

Дырявой мантией обрюзгшие сугробы

Давно не ждут заботы от пажей,

А юная прелестница для пробы

Лучом щекочет бороды мужей.

Один призыв: Красавицу на царство,

И зазвенят капелей бубенцы…

Безвластие… Безвременье… Бунтарство!

Всё спишут, сбросив в воду все концы.

А вспомнит ль кто надёжность власти строгой,

Холодный, неприступный, снежный тыл,

Когда, увлёкшись спелой недотрогой,

Чихнёт на всех, забыв, на ком простыл.

***

Дотянуться б душой до месяца,

Коль он вздумал крутым родится,

Да, простить всех, кто с жиру бесится,

Под чинами не мая лица.

Прогуляться бы за околицу,

Насладиться б беседой мудрой,

Да, простить всех, кто Богу молится,