Замахала руками мать Фариса, побежала к его отцу:

– Проснись, Ахмед, муж мой, отец детей своих! Наш Мухаммед, да простит его Аллах, после богопротивного полета на небо, совсем с ума сошел! Хочет сына, только что благочестивой женой его Акилью в муках рожденного, назвать ни Мухаммедом, ни Ахмедом, ни Кутайбой в честь твоего дедушки, а так, как этим русским безбожникам обещал!

– Космосом? – встрепенулся отец первого сирийского космонавта.

– Ох, сошел с ума! Ох, совсем сошел! – запричитала мать.

– Неужто Советским Союзом?! – отставил в сторону пиалу с зеленым чаем отец.

– Ну не до такой же степени, Ахмед! – укоризненно покачала головой мать, – станцией Мир хочет назвать!

– Ну Мир – не страшно, у моего дедушки Кутайбы друг был, так его дядю по материнской линии тоже Дамиром звали, – отец Мухаммеда Фариса опять взял пиалу и сделал маленький глоток, – вах! Совсем остыл, подлей горячего.

Валентина Петровна привезла мясо, соленья, варенье, домашнюю сметану, творог и пирожки:

– Ешь, пока теплые! Говядину со свининой три раза через мясорубку пропустишь, белую булочку в молоко обмакнешь и добавишь, может на этот раз Радик котлетки и не выплюнет! – сказала и потупилась, – ты уж, доченька, не сердись, я Новый год обещала с Генкой встретить, он целую компанию трактористов с женами назвал, ты второго января или лучше третьего-четвертого в Иглино приезжай, когда трактористы снег чистить уедут.

Антонина удивленно посмотрела на мать, никогда не любившую застолья, и тут же перекроила свои планы:

– Да мы с Люсей и другими девчонками уже договорились – ко мне придут. Так что не переживай.

Люся забежала с утра и сказала, что поздравляет, но сам Новый год будет справлять в общаге с мальчишками.

– Представляешь, Жоржик Кукин познакомил Верку-буфетчицу с двоюродным братом Загогуйлы Стасом – это тот, который из тюрьмы вышел – сказал, что он завскладом на Уфимской швейной фабрике «Мир» работает, и вытребовал за это знакомство ящик шампанского! Ты только Верке не говори, чтобы не обиделась, – она мне столько модной одежды продала – от вареных джинсов до футболок с аппликацией.

Василий Загогуйло зашел к обеду, принес Радику шоколадного медведя в цветной фольге, Антонине белую футболку с наклеенным на грудь огромным гербом СССР и сказал, что в следующий раз придет только в 1988 году, потому что справляет Новый год в общаге с девчонками.

– Лилька-почтальонка самогону на все Тимашево нагнала, дочка ее Луизка-практикантка канистру первача стащила и к нам в общагу привезла, тут еще Аленка-акушерка обещала в третьем роддоме у какой-то тети Розы трехлитровую банку со спиртом выцыганить!

Шишкин заглянул после обеда:

– Вот последние покупки перед Новым годом, – Павел Семенович поставил на табурет две тяжелые сумки, достал из одной большое красное яблоко и протянул Антонине, – Радику!

Антонина взяла яблоко, Шишкин вытащил из кармана измятый листок, весь испещренный убористым почерком:

– Черт! Морковку с яйцами забыл! Ну ладно, не болейте и это… В общем, главное – здоровье! Побежал!

Лева чмокнул Антонину в щеку и протянул книгу доктора Спока «Ребенок и уход за ним»:

– Это тебе, по большому блату дали почитать на новогодние каникулы, ты не тяни, сразу начинай, я тоже потом перед возвратом прочту! Ну пошел, дядя Гриша не любит, когда опаздывают. У тебя, кстати, нет какой-нибудь ленточки коробку с новогодним подарком перевязать? Во! Этот розовый бант на грифе гитары – самое то!

«Читай, Зьягьюбина! – помахал Антонине Рональд Рейган, выглянув в окно из овального кабинета Белого дома под софиты телерепортеров, и добавил на американском диалекте английского языка: – у нас все вумены своих чилдренов по этому бестселлеру к большой американской мечте готовят!»