– Мда, – сказал Титок и прикрыл глаза ладонью от солнца, – сдалека так просто не отличишь. Красный, что и Нива. Такой же квадратный, что и Нива.

– И реактивных двигателей нету. Насвистел нам все Боевой, – вклинился кто-то, и все шоферы рассмеялись.

– Там, наверное, – проговорил Васька Ломов, – самое главное все внутре находится.

– Наверное, – поддакнул Сашка Плюхин.

Комбайны медленно подъехали к нашей стоянке, завернули на прокос. Выстроились перед самосвалами. Волга съехала дальше, под кусты терна, что росли рядом с дорогой. Нивы, которых было две: передняя и задняя, стали возле грузовых наших машин.

Из нив повыскакивали какие-то незнакомые мне мужики. Из Волги же вышла комиссия в составе Аллы Ивановны, Николая Ивановича Егорова и Евгения Герасимовича Вакулина. Чиновники оглядели поле. О чем-то поговорили. Потом пошли к комбайнам.

Туда же побежали и двое с нив. Как я понял, были то инженер да какой-то опытный комбайнер, что уже имел дело с этими новыми машинами. Остальные двое были простыми водителями с колхоза. Остались они при своих нивах.

Комбайнеры повыпрыгивали из Енисеев. Собрались кучкой, слушая наставления инженера, который активно размахивал руками, бормотал что-то торопливо, указывал на поле.

– Ну что, товарищи! – Начала Алла Ивановна, когда после комбайнеров подошла к нашему отряду, – готовы вы к началу ваших двухдневных учений?

– Готовы, – пожал плечами Титок.

– Готовы.

– А чего ж нам быть неготовыми? Чего мы, под комбайнами не ходили?

– Ну да! Уж который год. Тут много ума не надо.

Алла Ивановна повела колким своим взглядом по всем нам. Задержалась на мне, сузила глаза. На этот ее взгляд я только ухмыльнулся. Скрестил руки на груди. Поморщился от боли в плече, но не разъединил рук.

– А что это у вас, товарищ Землицын? – Нахмурилась Алла Ивановна, – повязка?

– Травмировались? – Егоров, с обеспокоенным лицом, слегка склонил голову набок.

– Ага, – пожал я плечами, – травма на производстве.

Комиссары переглянулись.

– Да как же это вы? – Растерялась Алла Ивановна, – как выступать-то вы собрались с искалеченной рукою? Сможете?

– Игорь, – улыбнулся Вакулин, – рука, я вижу, у тебя гнется. Рулем крутить можешь?

– Могу, – улыбнулся я, – а чего бы не мочь?

– А на малой скорости? Насилу можешь?

– Конечно!

– Ну тогда, – сказал Вакулин, у вас, Алла Ивановна, нету поводов для беспокойств.

Алла Ивановна поджала свои краснющие губы. Отвернулась так, будто надо ей пару мгновений перевести дыхание. Потом глянула на Вакулина.

– Есть. Еще как есть! Он же травмирован! А как же его такого на глаза нашим гостям показать? Это же катастрофа! Ужас! Кошмар!

– И чего тут кошмарного? – Пожал я плечами.

– Вы не понимаете! Советская команда должна показать высокий класс!

– Так мы и покажем, – улыбнулся я, – чего эти немцы, любоваться на нас будут, что ли? Им дело надо показать. А это мы можем. Да, мужики?

– Ну да!

– Ага. А чего тут? Дело привычное!

– Ну!

Шоферы загалдели, поддержали меня словом.

– Настроение боевое, – заулыбался Вакулин, – а чего вам еще надо, Алла Ивановна? Или распорядитесь их причесать да побрызгать тройным одеколоном?

Шоферы грянули дружным смехом.

– Ну вот и я того же мнения, – улыбнулся я, – отработаем как надо.

– Мда, – Алла Ивановна немного помялась. Поправила пышную свою прическу, – сейчас я вам расскажу о том, что от вас будет требоваться на учениях. Как вам предстоит работать.

– Да чего мы, – развел руками Титок, – под комбайном не ходили? И так все знаем!

– Таков регламент учений, товарищ Титков, – строго сказала Алла Ивановна, – надо мне его соблюсти от и до!

– Ой, – отмахнулся Вакулин, – давайте, Алла Ивановна, без вашей этой канцелярщины. Чего тут сложного? Перед вами профессионалы, а вы с ними как с детьми возитесь! Чего они не знают, с какой стороны к комбайну подъехать?