– Ну, Михал Фаддеич, прикажите еще по одной! – весело предложил Алик, подмигнув сидящим за столом. – А потом можно будет и шары покатать!

Еще когда был жив отец, он рассказал Алику, что Юдин большой поклонник русской пирамиды, поэтому он и накрывал стол не в столовой, а тут, в темноватой бильярдной: после обильной и вкусной трапезы Фаддеич обожал сыграть партийку-другую. Потом он впадал в такое благодушное настроение, что из него можно было веревки вить…

Холодная струйка «Московской» наполнила рюмку Фаддеича. Тот, держа ее в воздухе, вдруг брякнул:

– Ну, что у вас в Кремле-то еще не шушукаются насчет грядущих событий?

Алик поставил бутылку на стол и удивленно воззрился на Фаддеича:

– Вы что имеете в виду, товарищ генерал-полковник?

Он с удовлетворением отметил, как просияло морщинистое лицо старика: тот обожал, когда к нему так обращались.

– А то имею в виду, уважаемый Александр Иваныч, что плох стал наш президент. Совсем ни к черту…

– Но он ведь последние три-четыре года уже совсем ни к черту – и ничего, сидит на троне, – возразил Алик, предчувствуя, что разговор выходит на нужную ему траекторию.

Старый генерал поднял палец вверх.

– Он-то сидит и просидел бы еще лет десять, если бы печень позволила. Но вот околокремлевским людям он совсем невмоготу стал. И они вынашивают планы, как его удалить…

– Вы хотите сказать, что «Дед» уйдет? – всплеснул руками Бурков. – Этого не может быть, потому что не может быть никогда!

Фаддеич снисходительно усмехнулся:

– Молодо-зелено! Когда Никита Сергеевич уезжал в Пицунду, его тоже предупреждали, а он только отмахнулся. И когда Горбачев в Форос уезжал – думаешь, умные люди ему не шепнули на ухо? Как раз у нас в России все возможно.

Не уйдет добром, так уедет ногами вперед. Историю отечества не нужно забывать, братец. Как ушел император Павел Первый, помятуешь, может? Или как Иосиф Виссарионыч, царствие ему небесное! – Фаддеич скроил такую горестную мину, что Алику показалось: ну, сейчас слезу пустит, старый лис!

И, желая продолжить эту интересную тему, Алик лукаво подзадорил старого гэбэшника:

– Уж не помогут ли ему уйти на покой, а, Михал Фаддеич?

– Об этом и толкую, голова садовая! – Фаддеич опрокинул рюмку в глотку, подождал, пока обжигающе-холодная жидкость прольется по назначенному маршруту, закусил ломтиком свежего огурчика и исподлобья глянул на Сапрыкина:

– Так вот я и спрашиваю, юноша, не шушукаются там еще по вашим коридорам?

Алик покачал головой и ответил вполне искренне:

– Нет. Все идет своим чередом. Работают. Хотя и начинают подумывать о подготовке к выборам. Я имею в виду спецподготовку… Ну там, подбор подходящего кандидата, источники финансирования избирательной кампании…

– Это ты о своих подопечных говоришь? – оборвал его Фадцеич, бросив многозначительный взгляд на Витюшу и Петю. Отставной генерал был прекрасно осведомлен о том, что Александр Иванович Сапрыкин уже несколько лет ведет наблюдение за крупнейшими криминальными авторитетами России и, играя на внутренних противоречиях между различными группировками, пытается использовать некоторых влиятельных воров в законе для своих политических гешефтов. И кажется, у него это неплохо получается. Генерал вздохнул и, философски глядя на Алика, изрек:

– Ребята, смотрите не заиграйтесь с ними! Нынешние ведь не те, какие были раньше старые волки в законе, – это так, шантрапа. Эти едва почуяли запах денег – и одурели. Жизнь по понятиям для них пустой звук. Нынешние законные – это не чета Медведю, или Ангелу, или Мулле – да вы этих имен, наверное, уже и не помните! Это были серьезные люди! А нынешние законные за десять сребреников продадут друг друга с потрохами. Тебя, Алик, кстати, не удивляет, что одному президентскому кандидату позавчера дали «без права переписки»?