Две тени играют в шеш-беш.

Миновав игроков, она останавливается у массивных, неплотно закрытых дверей. Запах паровозного дыма все еще сидит в ноздрях. Душистый камень помазания – у самого входа. Забыв о пандемии, во время которой даже до перил в собственном подъезде опасно дотрагиваться, она садится на корточки, возит ладонями по плите, умащенной эфирными маслами. Ничего, при ней красные латексные перчатки омерзительного оттенка.

Лестница, ведущая на Голгофу, справа от нее. Ступени высокие и неровные, в темноте лучше держаться за железный поручень. Вывинтившись из лестничного проема, она ощупью движется к тому месту, где за стеклом хранится потрескавшаяся скальная плита. Обцелованный и обплаканный покров ее не тускнеет, господни слуги ежедневно отмывают его от слез и лобызаний. Для этого в Израиле производятся особые средства для очистки святынь.

Что-то дзынькнуло, видимо, покачнулась одна из лампад, и из-за черной шторы, куда после проповеди удаляются священники, выступила фигура.

– Кто здесь?

– Царь Давид, – ответствовал тихий голос по-английски, и послышались нитяные звуки маленькой арфочки.

Видимо, и этот не прошел мимо эфиопской лавки. Звонить Арону?

– Вы знаете, что эта церковь принадлежит арабской семье? Ахмед-ключник суров, чуть что вызывает полицию. Идемте, я провожу вас домой. Вы по-прежнему живете в Силуанской долине?

Арфа стихла.

– Увы и ах… Рядом с моим домом развелись недостойные, жестокие подростки. На моих глазах разорвали собаку на части. Я покинул дворец и оказался в Нью-Джерси. Но пока воздушное сообщение закрыто, обитаю здесь.

– Ортодоксальная еврейская община Америки вас осудит.

– Мир погряз в невежестве, иудеи – не исключение. Известно ли вам, что эта пещера носит имя Адама, первого человека на земле? Выше всего живущего в творении – Адам! И погребен он именно здесь. Во время распятия Творец наслал сюда землетрясение, и останки праотца нашего провалились в расщелину между скалами. Никаким раскопщикам не найти. А раз доказательств нет, отправляйтесь в Хеврон.

– Почему в Хеврон?

– Таково предположение нынешних невежд-иудеев. Да и Израилю не нужны конфликты на Голгофе. А араб Ахмед, к вашему сведению, человек благородный и меня не гонит. И кого бояться мне? Кого страшиться? Господь – опора жизни моей. Псалом 27.

С этими словами Давид исчез за черной шторой.

Цари нелюбопытны. Ни одного вопроса. Кто она? Как оказалась ночью на Голгофе?

Шеш-бешники испарились, оставив после себя гору семечковой лузги. Избитая фраза – свято место пусто не бывает – расправила крылья. Эскадрилья каркучего воронья спикировала, нахватала шелухи в клювы и взмыла. Настала безголосая тьма.

В докарантинную тьму свет от площадных фонарей добивал почти до самого низа базарной лестницы, ведущей к Яффским воротам. При потухших фонарях пропало ощущение конца пути. Понятно, каким образом флотский испарился среди бела дня: его поглотила внутренняя тьма. Ей это не грозит, просто надо идти прямо, никуда не сворачивая. Разве что на улицу Арарат – от нее кружной путь ведет к стене Плача, оттуда к Мусорным воротам, что напротив Силуанской долины, вотчины царя Давида, сбежавшего из дворца при виде растерзанной собаки… Дальше мимо Геенны Огненной к Синематеке… Кружным путем она добралась бы до дому за полчаса, прямым – минут за двадцать.

Сдать ли Арону американского царя? Ахмед-ключник – личность неприятная. Во время схождения Благодатного огня запер храм изнутри. Люди стояли впритирку, женщину, потерявшую сознание, подпирала толпа. Кто-то все же пробился к двери и умолял Ахмеда отпереть ее. Ни в какую! «Ждите окончания службы!»