– Ладно, Ядя, развлекайся, хорошо, что позвонила, – я тогда не стану заходить домой, сразу пойду на встречу.

– Ну пока, – сказала она.

– Пока.

Ядвига вернулась к чтению. Смотрела на буквы, но не видела их. Включила телевизор. Говорящие головы, сериал, политика, кто-то готовит, кто-то поет, кто-то плачет, кто-то кого-то убивает.

С пультом в руке она просидела до восьми вечера. Затем позвонила дочери.

– Привет, Анечка! Слушай, ты не знаешь, где в Старом городе есть ресторан с джазом?

Аня знала. Ядвига записала адрес, встала с кресла, приоделась, сделала макияж и вышла из дома поиграть в детектива. Она не понимала, зачем делает это, но чувствовала, что обязана все узнать. Только изменится ли хоть что-нибудь, если она поймает мужа с поличным?

Михалина как раз обслуживала четырех смешливых дамочек. Рассказывали о каком-то разводе. Черт побери, ведь развод – это ужасно печальное дело. Она и о браке-то с Мишкой не думала, а уж о разводе тем более.

Михалина принесла дамочкам напитки и вернулась в бар.

Сегодня было много людей. Всякий раз, когда что-то происходит, у нее куча народу. Вот сегодня, например, лотерея визиток какой-то там «Школы Жён». Она взяла рекламку из разложенных на барной стойке, прочла, улыбнулась. Мишка наверняка согласится. Как только наклюнется перерыв, схожу к нему, расскажу. Какое же счастье, что она всегда может быть вместе со своим Мишаней – он работает здесь охранником.

Ядвига стояла перед дверью ресторана и глядела прямо в глаза молодого человека амбалистого вида. Она удивилась, что настали времена, когда вышибалы сами выбирают, кого пускать в кабак, а кого нет. К счастью, у здоровяка не было возражений, и она вошла. Если бы он не впустил ее, она бы наверняка сломалась.

Ее встретили мрак, дым и музыка. Джаз. Это не был тот типичный джаз, которым в годы ее молодости как призывом к свободе гладили уши все польские радиостанции. Ей больше не нужна свобода – ей нужно душевное спокойствие и музыка соответственно – что-то легкое, романтичное, воздушное. На сцене за синтезатором сидела девушка и голосом Норы Джонс пела «Come Away with Me». Ядвига остановилась и, как завороженная, слушала песню. Да… Другие времена – другие мелодии… Давно же она не выходила вечером из дома.

За ближайшим к сцене столиком сидели молодые женщины. Одна пыталась говорить по телефону, другая отбивала атаки навязчивого брюнета. Она обвела зал взглядом, но своего мужа нигде не увидела. Села за свободный столик. Надо же, повезло, оказался и такой. К ней подошла пепельно-платиновая блондинка. Почти ребенок…

– Вы будете участвовать в лотерее визиток?

– Нет, нет, спасибо… Да у меня и визитки-то никакой нет…

Девушка, похоже, удивилась такому ответу, недоуменно пожала плечами, однако протянула Ядвиге пестрый флаер.

«Чувственная Школа Жён», – прочла Ядвига и глазами, способными за вечер проверить тетрадки с домашним заданием целого класса, профессионально пробежалась по тексту. Дойдя до слов «больше ни один мужчина не бросит тебя», она боковым зрением заметила мужа, который чувственно прижимался к Эльжбете. Сапфиры даже в темноте, казалось, мерцали. Парочка как раз покидала заведение.

Она еще раз взглянула на листовку, вздохнула и грустно улыбнулась. А, была не была… Что я, в конце концов, теряю? Лучше жалеть о том, что сделала, чем о том, чего не сделала. Может, школа жён и решит проблему…

Марта смотрела на спящих детей. Нормально ли это, что, когда они спали, она любила их в два раза сильнее? Она поправила одеяло Франеку. Его маленькая ручонка инстинктивно ухватилась за ее ладонь.