- Да не бойся, - мягко и по-доброму улыбнулась женщина,- тут полынь, валериана, мята, горицвет и иван-чай. Тебе сейчас сил набираться надо, а не трястись от любого шороха, как листочек на ветру.

- В травках разбираетесь? – прошептала я. Бабушка тоже разбиралась.

- Травница я школьная. Так и ты ж, девка, разбираешься. Бабка-то твоя постаралася, чему смогла, обучила. Уж эти травки ты знаешь немногим хуже моего. Пей, не отравлю.

И я выпила. Впервые поверила в то, что они действительно меня знают. Но что же со мной случилось?

- А что произошло? Почему я здесь? – обвела взглядом помещение. – П-почему не помню?

Взглянула в светлые глаза травницы. То, что я там увидела, мне не понравилось. Сердце зачастило в груди. Ощущение, что я забыла о чем-то важном и крайне неприятном усилилось. Женщина смотрела на меня с жалостью, беспокойством и тревогой. Я перевела взгляд на Стаса. Он хмурился. В глазах плескалась досада и как будто бы вина. Девушка, имя которой до сих пор никто не назвал, вообще отвела взгляд, упорно не желая встречаться с моим. И отвечать никто не торопился. Волнение достигло апогея. Я чувствовала подступающую истерику, которую не смогут сдержать даже травяные сборы.

- Что? Что случилось? – хрипло потребовала я дрожащим голосом. – Отвечайте же. Кто-то умер? – почему-то реакция моих новых-старых знакомцев навеяла именно такую мысль.

- Я принесу твою тетрадь, - промямлила девушка и выскользнула из комнаты.

- Ты, - тихо ответил Стас. Он словно сдулся в одно мгновение. Плечи опустились, голова тоже. – Ты умерла, - казалось, эти слова причиняли ему нестерпимую боль.

У меня слезы набежали на глаза. Как? Как такое может быть? Я ведь жива. Тогда о чем он? Клиническая смерть? Но что случилось? Вопросы. Ворох.

- Чего голову повесил? – проворчала женщина. – Вытащил же свою ведьму? Ведь сам чуть души не лишился, а твою вытянул, - она покачала головой и взглянула на Стаса, который смотрел в сторону, с нескрываемой гордостью. – Караулит тебя тут все дни. Только Олянка его и прогоняла на отдых, да подкармливала. А то ж помрет. Ни от прогулки за Грань, так с голоду.

- Кто-нибудь объяснит мне все нормально? – голова уже раскалывалась. То ли из-за неизвестной болезни я плохо соображала, то ли они говорили какие-то небылицы непонятные.

Наш разговор прервал еще один посетитель. Невысокая женщина в строгом темном платье вошла в комнату. Проходной двор. Она цепким взглядом обвела помещение, задержалась на Стасе, травнице, кивнула обоим и внимательно посмотрела на меня. Тень улыбки скользнула по ее губам. Взгляд потеплел. Она присела на край лавки рядом со мной и тихим, приятным голосом проговорила:

- С возвращением, Милана, - теперь улыбка проступила явственней, - заставила ты нас попереживать. Как себя чувствуешь?

Чувствовала я себя отвратительно. И если физически меня одолевала только слабость, то душевное равновесие оставляло желать лучшего. Я всматривалась в лицо очередной незнакомки, силясь вспомнить и его. Но ничего. Звенящая пустота. Была готова поклясться, что раньше мы не встречались. В зеленых глазах женщины заискрилось беспокойство. Я продолжала молчать, уже и позабыв о том, о чем меня спрашивали.

- Милана, - встревоженные нотки проскользнули в голосе женщины. Между бровей пролегла хмурая складка. – Ты можешь говорить?

- М-могу, - шепотом призналась я.

- Как ты себя чувствуешь?

- Нормально, - беспомощно взглянула на Стаса, он внял моей молчаливой просьбе.

- Милана ничего не помнит, - коротко обрисовал ситуацию он. – Никого из нас.

Три обеспокоенные пары глаз вперились в меня. Ощущение отвратительное. Неприятно понимать, что все они знают гораздо больше меня. И знают меня. А я их – ни капельки.