– Инид очень хорошая. Почему она тебе не нравится?

– Зануда она. И вообще какая-то ненормальная, – сказала Джессика и оглянулась. И дурное настроение с нее как рукой сняло. Она бросилась на шею Элизабет, обняла так, что чуть не оторвала от земли.

– Так и быть, прощаю, – объявила она, широко улыбаясь. – Иди уж к своей Инид. Встретимся в двенадцать.

Элизабет удивилась, но она давно привыкла к внезапным переменам настроения Джессики, обрадованно обняла сестру и побежала догонять Инид.

– Так что случилось? – спросила Элизабет, догнав подругу.

– Ш-ш-ш! Не так громко, Лиз, – прошептала Инид Роллинз, краснея и оглядываясь по сторонам, словно их вся школа подслушивала.

– Чудачка, здесь же никого нет, – улыбнулась Элизабет.

Инид оставалась серьезной, и Элизабет поняла: ее подруга хочет обсудить что-то действительно важное. В прошлом году они вместе ходили на уроки творчества и подружились. Инид, по мнению Элизабет, была удивительным человеком и, конечно, не зануда, что бы там ни говорила Джессика. Каштановые волосы до плеч, большие зеленые глаза – она была очень хорошенькая и к тому же умная, ее замечания были неожиданны и остроумны. Но Инид предпочитала держаться в тени. А Джессика была уверена: раз на людях молчит – значит, глупышка. Но Джессика просто ее не знала. Инид как бы окружал ореол таинственности, точно ей одной ведом секрет, которым она не хочет ни с кем делиться.

Они уже подходили к дверям школы, когда Элизабет увидела, как на стоянку въезжает черный «порш», за рулем которого – красивый, нагловатый Брюс Пэтмен. Инид дернула подругу за рукав.

– Давай посидим немного, – сказала она. Элизабет тут же села на траву рядом и приготовилась слушать:

– Ну?

Инид покраснела еще больше, а потом вдруг улыбнулась такой счастливой улыбкой, что Элизабет не узнала подругу.

– Кто он? – спросила Элизабет.

– Что? – Инид раскрыла глаза от изумления.

– Ты же слышала. Кто он?

– Как это тебе удается, Лиз? Видишь людей насквозь. Ты можешь стать следователем и даже сочинять детективы.

Теперь настал черед Элизабет краснеть. Инид знала ее сокровенную мечту – стать писательницей. Не журналисткой, а настоящей писательницей. Когда-нибудь она будет писать стихи, пьесы, даже романы. А сейчас в школьной газете она оттачивает мастерство. В «Оракуле» Элизабет вела рубрику «Глаза и уши»: никто не знал, кто автор появляющихся там заметок, и Элизабет не смела рассказать об этом даже своей лучшей подруге. Сколько раз ей хотелось поделиться с Инид, Джессикой или хоть с кем-нибудь – но приходилось молчать. О том, кто автор, знал только мистер Коллинз, куратор школьной газеты.

В школе была традиция: если имя автора к концу года становилось известно, несчастного под веселый хохот бросали в бассейн прямо в одежде. Элизабет Уэйкфилд вовсе не улыбалось купание в школьном бассейне.

Элизабет взглянула на раскрасневшееся лицо Инид, стараясь угадать, не раскрыла ли та ее страшную тайну. Но нет – мысли Инид явно заняты совсем другим.

– Угадай, кто мне позвонил, – наконец выпалила она.

– Не знаю. Кто?

– Роняй Эдварде, новенький из класса мисс Марки. Стою я на днях в столовой, – мечтательно проговорила Инид, – и чувствую, что он смотрит на меня.

– Но он такой тихоня! Никогда слова не скажет.

– Ты его не знаешь. Есть люди, которые не сразу открываются.

– Да, есть, – согласилась Элизабет и подумала, что эти слова можно отнести к ней самой. Она не сразу распознала в Инид незаурядную личность. Зато у нее теперь такой друг!

– Так он позвонил – и что сказал?

– Пригласил меня на бал «Фи Эпсилон»!

– Ой, Инид, вот здорово!