– Легко сказать! – пробормотала она, но сделала глубокий вздох и попыталась взять себя в руки.

Тури подошла к гардеробу, выбрала строгое темно-синее платье, в котором не раз появлялась на работе, убрала волосы в пучок и даже немного подвела губы помадой. Дрожащими от волнения руками она достала с верхней полки красивую шкатулку из красного дерева – память о матери, – открыла миниатюрный замок и переложила в сумочку перетянутую ленточкой тонкую пачку денег. Туда же отправилось и остальное содержимое шкатулки: несколько старинных фамильных украшений и отцовский портсигар. Подумав, она собрала свои документы и захватила старую семейную фотографию.

Ей еще хватило времени постоять у двери и успокоить дыхание. Минута в минуту вышла в коридор.

– Я готова, – приветливо сказала она. – Можем идти.

Тури направилась к лифту, сержант шел следом за ней. В тесной кабине она украдкой окинула своего спутника взглядом.

«Нет, Тури, даже не думай. Будет только хуже», – сказала себе она и сразу отбросила безрассудную мысль о побеге. От людей в серых шинелях никому не уйти, от них не спрятаться.

Мягкий толчок. Створки лифта распахнулись, пропуская их в холл. Тури почувствовала, как затянутая в перчатку рука сержанта легла ей на локоть. «Что ж, по крайней мере, обошлись без электробраслета. Это хороший знак, – подумала она и позволила сержанту вывести себя через тесный проулок на улицу. – Может, это и не арест вовсе? Может, я нужна им как специалист?»

С неба падали редкие крупные снежинки. Дома спали, закутавшись в плотный белый туман. На противоположной стороне улицы двое полицейских соскабливали с фонарного столба желтые листовки. Услышав их шаги, оба разом обернулись и почтительно склонили головы, хотя сержант даже не взглянул в их сторону. Он подвел Тури к черному аэрокару и открыл перед ней дверцу.

– Пристегните ремни, – попросил он, опустившись на водительское кресло.

Она безропотно подчинилась.

Аэрокар оторвался от земли. Тури не удержалась и с болью оглянулась назад. Этот дом, откуда она так долго мечтала съехать, вдруг показался ей таким родным и уютным, что сердце защемило от тоски.

«Вернусь ли я сюда когда-нибудь?» – думала Тури, с проснувшейся любовью вглядываясь в глазницы окон.

Полицейские, еще сжимавшие в красных от холода руках желтые обрывки, задрали головы к небу. Их фигуры, затянутые в строгие черные пальто, и дом, где жила Тури, стали уменьшаться у нее на глазах, пока не расплылись в угрюмом городском пейзаже.

Аэрокар набрал высоту и полетел над городом. Впереди забрезжило бледное солнце. Его лучи, пробиваясь сквозь облака, разбегались по зеркальным граням небоскребов. Ночь с неохотой уходила в тень.

Тури, прижавшись к дверце аэрокара, наблюдала за просыпающимся городом. Она видела, как из самых глубин земли поднимались в воздух неповоротливые транспортные суда, перевозившие рабочих к ледяным шахтам, как понемногу оживлялись улицы.

Городские кварталы постепенно стали редеть, а вскоре и вовсе исчезли. На обледенелой земле замелькали ровные квадраты военного поселения, а впереди показалась гигантская конусовидная башня. Ее черных каменных стен не решался коснуться утренний свет, и даже снег у ее основания казался серым.

Неприятный холодок пробежал по спине Тури.

«Мне нечего бояться, – храбрилась она. – Папа всегда говорил, что я родилась под счастливой звездой. Сейчас мы это и проверим!»

Аэрокар нырнул вниз. Посадочная площадка была на среднем ярусе башни. Не успела Тури ступить на расчищенные от снега плиты, как навстречу вышла женщина в серой гимнастерке, перетянутой широким кожаным ремнем с кобурой, и в строгой военной юбке. На левой руке у нее белела такая же повязка со звездами, как и у сопровождавшего Тури сержанта. Глаза скрывала низко надвинутая фуражка.