В гостиной-кухне есть два окна, обрамлённые кремового цвета шторами, и ещё три двери. Одну за другой я нажимаю на ручки и открываю их. Одна ведёт в ванную – аллилуйя! Другая оказалась дверцей встроенного шкафа, где я обнаружила метлу, швабру и ведро. А третья тогда должна вести в…

– Мою комнату! – радостно кричу я и распахиваю дверь. Но там всего лишь полки с книгами вдоль стен и лестница. Она ведёт вниз к двери в подвал. Тоже неплохо. Небольшая отдельная квартирка с личным пространством на цокольном этаже. Идеально мне подходит!

Но дверь там открываться не хочет. Она застряла. Кто знает, как давно ею не пользовались. Я прикрываю Пенелопу сверху рукой, чтобы с ней ничего не случилось, потому что мне приходится со всех сил толкать эту неподатливую дверь, прежде чем она наконец сдаётся. И тут на меня обрушивается целое облако пыли. Кашляя, пытаюсь вдохнуть воздух и хриплю:

– …или не мою комнату.

Пенелопа просто беззвучно раздувает свой горловой мешок и закрывает глаза.

Помещение, похоже, служит исключительно кладовкой. Оно забито ящиками и коробками. Я вижу там части шкафа, кресло, у которого из обивки торчат пружины и древесное волокно, полки, заполненные потрёпанными, пахнущими плесенью книгами, и сломанный письменный стол. А больше туда уже ничего и не поместится.

– Здесь не найдётся места даже для бродячей собаки.

Я ногой отодвигаю в сторону измятую газету и наблюдаю, как стайка вспугнутых мокриц исчезает в щели. Пенелопа издаёт хриплый звук.

– Довольно уютно! – голос доносится из-за окна. Я пробираюсь к занавеске, задёрнутой на три четверти, и резко отодвигаю её. Результатом становится ещё одно облако пыли внутри помещения и приступ кашля и чихания снаружи, за которым следует целый дождь из старых листьев и комков земли, ведь подоконник подвального помещения находится на уровне земли.

В недоумении я пробираюсь сквозь прилетевшую грязь.

– Бену? Что ты здесь делаешь?

Если бы он и дальше стоял у окна, я бы увидела только его ноги, но мой будущий одноклассник уже наполовину свешивается с подоконника в подвальную каморку и смущённо мне улыбается.

– Ты случайно тут не видела чокнутую белку-летягу? – Он качает головой. – Похоже, нет, иначе ты бы не смотрела на меня так.

– Скажи, пожалуйста, что всё это значит? Квартира наверху отлично отремонтирована, а здесь внизу всё выглядит так, словно тут устраивали безумную вечеринку три горных тролля.

Он в ужасе широко распахивает глаза.

– В смысле? Какие горные тролли? Здесь?

Он хватает меня за руку, как будто хочет вытащить меня за собой в окно. Ну наконец-то кто-то понимает моё чувство юмора!

– Смешной ты, Бену!

С наигранной серьёзностью я осматриваю комнату и объявляю:

– Кто бы это ни был, он уже давно утроллил за самые дальние горы. – Я ухмыляюсь. – Не бойся!

– А, ну да, конечно. – Бену немного краснеет и быстро отпускает меня. – Я как-то не очень к троллям.

Он откашливается и кивает головой в направлении нескольких разорванных сидушек, валяющихся на полу.

– Такой беспорядок мог оставить за собой енот или барсук. Наверное, окно было плохо закрыто. Они любят забираться в пустые подвальные помещения.

– Или в забитые под завязку. – Я вздыхаю и упираюсь руками в бока. – Ладно, всё равно неплохо. Конечно, на Кенсингтонский дворец не тянет, но я постараюсь тут как-нибудь выжить. Надеюсь, мы тут ненадолго. Да и комната эта мне нужна только, чтобы в ней спать. Раз уж ты всё равно здесь, может быть, поможешь мне с уборкой? Куда можно пока сложить крупногабаритный мусор?

– В смысле – пока? – Бену озадачено смотрит на меня, ловко протискивается через окно и обеими ногами спрыгивает на пол, от чего поднимается новый фонтан пыли, а из шторы вылетает спугнутый ночной мотылёк.