– А второй лесхоз? Тот, где лесопилка была? – спросил Вадим. – Тут железнодорожная ветка подходит с севера. И дорога, а сзади – та самая просека. Я на нее глаз положил…

– Вот со вторым лесхозом полегче, – Левин провел по карте могучим пальцем с коротко остриженным ногтем. – С одной стороны. Вот только бывает, что ветку эту пользует ИУИН,[10] не часто, но последние полгода раза три-четыре. Подвозили вертухаи вагончика по два, по три интернированных и вываливали в загородку. Потом ставили пулеметы на заднюю площадку «Столыпина» и дули обратно, к границе. Тех, кто пытался бежать за ними по путям, расстреливали, а остальные оставались там, в бараках, но, сам понимаешь, особо в тех полусгоревших сараях не усидишь – ни еды, ни питья. Источник есть, но вода в нем гнилая, пить нельзя – проверяли. Кровавый понос обеспечен. Около источника даже надпись есть, но когда лето и припекает – народ на надписи не особо смотрит. И дня через три у здешних собачек полно еды. Так что у интернированных там задерживаться – условий нет. Дорога на север одна, железная, и за появление на ней расстреливают, три болота рядом, собаки ходят к баракам за трупами, как к кормушке: тела не закопаешь – торфяник, так что псам там раздолье, а людям – верная смерть. Вот и выходят они на Тракт…

Левин поднял глаза на Сергеева.

– А на Тракте… На Тракте, сам понимаешь… Кто-то ловит рабов, кто-то вербует бойцов, а кое-кто приходит за филейчиками, не к ночи будь сказано. Я, например, думал, что подростков отлавливают для жертвоприношений. Или для воспитания в культе Капища. У нас такое рассказывали…

– Да у нас тоже… – произнес Умка, разглядывая карту. – Я пока не столкнулся сам – не поверил бы. Знаешь, мы, конечно, тут привыкли ко всему – когда людям некуда деваться, они хватаются за религию, как за соломинку! Уж тебе и Равви это известно, как никому… И выглядит внешне весь этот кошмар как какой-то религиозный выворот, но, Лев Андреевич, поверь, рядом с религией – любой религией – это и рядом не лежало. Чисто технологический проект, только вместо механизмов живые люди.

– А что показал Али-Баба? – спросил Левин. – Он, как я понимаю, тоже там не бывал. Приглашали только…

– Понимаешь, – Сергеев порылся в куче отложенных в сторону вещей и извлек из нее свой любимый курвиметр, даренный Бондаревым много лет назад. – На самом-то деле, никто точно ничего не знает. Мы базируемся на предположениях. Смотри…

Минут десять все они, склонившись над картой, что-то измеряли, сопоставляли генштабовскую километровку нужного района со склеенными скотчем спутниковыми фотографиями на второй карте, похожей больше не на карту на лоскутное одеяло…

– Нет тут другого места, – сказал Сергеев твердо. – Идеально подходит. Почти вплотную к «нейтрали», ниже и левее – брошенная станция, та, на которую УИНовцы отправляют поезда. Обрати внимание – ветка проходит почти вплотную. Можно не машинами, а вагонами получать и продовольствие, и оружие, и оборудование. Расстояние – всего ничего. И никаких подозрений. Так что 99 шансов из 100, что все это хозяйство расположили на недостроенной станции.

Бетонное сооружение, полоса отчуждения сделана еще при строительстве, автономное энергоснабжение тоже предусмотрено – думаю, кабель тянули вот отсюда…

Он показал, откуда именно тянули силовую нитку, и Левин задумчиво поскреб затылок.

Подольский пожал плечами.

– Неужели думали, что никто не найдет? – спросил он с недоумением. – Ведь практически все открыто?

– А что там искать? – возразил Левин. – Чего нормальному человеку туда соваться? В этом-то и смысл! Любой недоумок на третий день пребывания в Зоне Совместного влияния знает, что на севере возле Трубы делать нечего. Вернее, делать, может быть, и есть чего, только голову в здешних местах отшибают сразу и без церемоний. Патрули ООНовцев южнее, конфедераты – западнее, Восточная республика за Днепр голову не сунет, да и до Днепра в этих широтах им пылить добрых полсотни верст по Зоне влияния «белых касок». Оно им надо? Выходит, что станция целиком и полностью под контролем имперцев, что и требовалось доказать. Территория ничья, а контроль – ясно чей. Плюс – удобная транспортная развязка. Так что, Мотл, скажу тебе, как практик, ежели б я вдруг, в паче чаяния, решил сорганизовать что-нибудь тайное и незаконное под прикрытием одной из сил влияния, я бы и сам выбрал это место, и хер меня б оттуда кто выцарапал. Даже превосходящими силами.