– Ты хочешь сказать, что последняя машинка, обладающая знаниями и навыками о прохождении всего лабиринта ничуть не лучше первой, которая разбилась на первом повороте?

– Для программиста-архитектора, да. Для него изначально все машинки одинаковы и для него не имеет значения какая из них финиширует. Для него главное – это процесс и результат и по большому счету имеет значение только его мнение.

– Только в среде самих машинок может быть понятие о лузере и победителе. Только вот по-крупному – победитель только один, тот кто первый прошел лабиринт, а все до него это лузеры.

– Но он бы не прошел лабиринт без переданного ему опыта предыдущих, к тому же все последующие машинки, после первого прохождения – без труда будут проходить лабиринт. Здесь уже можно соревноваться только на скорость прохождения. А раз проходить лабиринт будут все, то понятие лузера пропадает.

– Понятие лузера возможно, только до отработанного в реализации алгоритма прохождения лабиринта, который доступен всем машинкам сразу, как только первая справится со своей задачей. Вот теперь и понятно на каком этапе мы живем.

– А если усложнить алгоритм? Ввести проверку на крепость электрических цепей.

– То есть прописать главную цель и способность получения опыта предыдущих, но в то же время ввести вирусные программы, которые будут выжигаться электрическими зарядами, посылаемыми извне. Подходит черед машинки стартовать, а она не хочет, тогда в ее цепи пропускают заряд, который заставляет ее двигаться. Если она не так движется, пропускают еще заряд и так до бесконечности. Рано или поздно ее цепи перегорят, весь вопрос в том – отдастся ли эта машинка целиком и полностью главной цели пока электрический заряд для нее не достигнет критической величины.

– А на каком этапе симуляции это возможно?

– Хороший вопрос. Это будет реализовано, когда достигнуть финиша сможет любая и в игру будут введены дополнительные усложняющие факторы.

– То есть машинке теперь предстоит проанализировать получаемый опыт и отсеять самой зерно от плевел? То есть теперь стоит задача хотя бы одной дойти до финиша с учетом как истинного так и ложного опыта, при условии, что ложного опыта – ну очень много. Нет это не идеальная схема, а так – наброски одной из алгоритмических схем, не больше.

– А я вот подумал, что в моем случае это так и работает. Я та машинка, которая и не собиралась никуда ехать. Потом начали пускать разряды, которые заставляли все время двигаться. Раньше это просто убивало морально, теперь же пришло понимание – целенаправленности этих разрядов, так как теперь смотря на себя в начале пути, я вижу обычного Пиннокио, который хотел просто развлечений, теперь же имея некий опыт, полученный только благодаря внешнему направлению, смотрю на все уже иначе. И этот взгляд на вещи не был бы приобретен, если бы всю жизнь пришлось провести в довольстве.

– Так что скорее к финишу?

– Боюсь, что цепи уже практически перегорели.

– Нынешний век я бы назвал этапом человеческой цивилизации в которой торжествует религиозное упоение неверия в Бога.

– Субъективно звучит, но я поддерживаю.

– Что там у нас в мире науки?

– Ах, да, есть нечто сногсшибательное.

– Я это чувствую.

– Что все так явно?

– Как обычно. Люди как правило не меняются.

– Это то, о чем мы уже много говорили и пытались это представить и так и эдак, поэтому я зацепился за эту информацию. Если бы раньше мне это попалось, то я бы даже не обратил на это внимание.

Короче. Ученые экспериментально получили данные о работе мозга, которые интерпретируют как то, что, например, мой мозг это что-то одно, а я это что-то другое.