– А это значит, что у тебя нет ни единого шанса, – предупредил Аладдина рыжий мальчик.

В этом он был неправ, потому что теперь, когда у Аладдина была волшебная лампа, он мог пожелать все, что угодно, – в том числе победить Гефеста в борцовском поединке или пойти на Снежный бал с принцессой Кимой. Но, с другой стороны, это казалось еще более неправильным: теперь, когда Аладдин мог завоевать принцессу с помощью лампы, он твердо решил сделать это без ее помощи.

Он снова повернулся к Киме.

– Клянусь, это волшебная лампа. Прямо из Пещеры Желаний.

Кима вздохнула.

– Нет, это не она, потому что Пещеру Желаний пытались найти все, включая моего отца, но найти ее невозможно. Так что можешь врать сколько угодно, но меня ты не обманешь, потому что у лжи есть особый запах, а у тебя изо рта начинает вонять.

Аладдин залился краской и стиснул зубы.

– Значит, придется на самом деле тебе показать.

Он поднес руку к лампе, чтобы потереть ее…

– Эй, ты! – послышался резкий голос со сцены.

Все – и всегдашники, и никогдашники – повернулись к Аладдину.

Мальчик замер, словно кот в попытке слиться с землей.

Кима ухмыльнулась.

– Ты хотел чем-то с нами поделиться? – хмуро спросила профессор Мэйберри.

– Нет, – ответил Аладдин.

– Он говорит, что у него волшебная лампа! – крикнул рыжий мальчик, сидевший справа.

– Лампа из Пещеры Желаний! – засмеялся другой мальчик, слева, который подслушивал их разговор.

Ученики обеих школ смеялись и улюлюкали.

Гефест посмотрел на Аладдина с жалостью.

– У меня есть лампа! И в ней джинн! – гневно воскликнул Аладдин и высоко поднял лампу, но смех лишь усилился. Всех новичков объединило одно желание: посмеяться над дурачком. Аладдин вскочил на ноги и повысил голос. – И когда я загадаю первое желание, я превращу вас всех в лягушек! Вот тогда вы попляшете!

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, – послышался мужской голос.

Все в театре замерли, даже оба декана.

В зал вошли Директора-близнецы. Злой брат – с торчащими белыми волосами и молочно-бледной кожей, добрый – с теплым взглядом и взъерошенными волосами, оба в одинаковых синих мантиях. До Аладдина доходили слухи о бессмертных подростках, которые правили школой и защищали Сториана – перо, писавшее сказки Бескрайних лесов. Но сейчас, в их присутствии, он чувствовал силу их светлых глаз. Глаз, направленных прямо на него.

– Отдай ее мне, – приказал добрый брат.

Аладдин не посмел отказать, хотя и почувствовал себя ужасно, расставаясь с лампой. Он отдал свое сокровище.

Добрый Директор осмотрел ее, затем посмотрел на брата-близнеца и протянул лампу обратно Аладдину.

– Подделка. Не стоит и сомневаться.

Злой Директор глянул на лампу через его плечо, тоже совершенно без интереса… но затем вдруг изменился в лице. Его глаза блеснули, словно лед пошел трещинами.

– Не согласен с тобой, брат, – сказал он и забрал лампу, не дав Аладдину до нее даже дотронуться.

Добрый Директор удивленно посмотрел на злого, но брат уже прошел вниз по проходу, протянул лампу декану Хамбургу и довольно громко прошептал:

– Заприте ее в своем кабинете, там, где никто не сможет до нее добраться.

Декан Хамбург сердито взглянул на Аладдина.

– Слушаюсь, директор Рафал.

Доброго брата эта сцена, похоже, сбила с толку. Он спросил близнеца:

– Что теперь – произнесем наши приветственные речи, или же будем досматривать вещи и других учеников на случай, если кто-то из них протащил в школу Святой Грааль?

– Безусловно. Говори первым, – ответил Рафал. – Ну, знаешь, раз уж Сториан на твоей стороне.

Райен сжал губы.

– С таким отношением – может быть, он и прав.

Оба Директора уставились друг на друга, затем посмотрели на учеников.