Леди Лессо снова фыркнула.

– Я слышала, она носит розовое.

Агата услышала, как их шаги скрылись вдали.

Она посмотрела на картину с треснутой рамой. Дети, костёр, Гавальдон, сгорающий дотла. Что всё это значит?

Послышался звенящий шелест крыльев. Прежде чем она успела шевельнуться, в зал влетели феи-светлячки и начали прочёсывать каждый уголок, словно фонарики. В дальнем конце музея Агата увидела двери, через которые ушли учительницы. Когда феи добрались до кареты-тыквы, она бросилась бежать. Феи пискнули от неожиданности; она проскочила между чучелами трёх медведей, распахнула двери…

Одноклассницы, одетые в розовое, двумя стройными шеренгами шли по вестибюлю. Увидев, как они держатся за руки и хихикают, как лучшие подружки, Агата снова ощутила знакомый укол стыда. Тело упрашивало её снова закрыть дверь и спрятаться. Но на этот раз Агата думала не о друзьях, которых у неё нет, а о единственной подруге, которая всё же есть.

Через несколько мгновений в зал вылетели феи, но увидели лишь принцесс, направляющихся на церемонию начала учебного года. Пока они разозлённо кружили в поисках виноватых, Агата проскользнула в самую гущу розовых платьев, заставила себя улыбнуться… и стать похожей на других.

Театр Сказок был разделён на две половины, и для каждой школы предназначался свой вход. Западные двери вели в сектор для учеников школы Добра – с розовыми и голубыми скамейками, хрустальными фризами и блестящими стеклянными букетами. Пройдя через восточные двери, свои места занимали ученики школы Зла: здесь стояли кривые деревянные скамейки с резными изображениями убийств и пыток, а с закопчённого потолка свисали смертоносные сталактиты. Пока школьники рассаживались, ожидая начала церемонии открытия, феи и волки охраняли проход из серебряного мрамора, разделявший зал.

Несмотря на отвратительную новую форму, Софи не собиралась сидеть на половине школы Зла. Достаточно было взглянуть на ухоженные волосы, ослепительные улыбки и модные розовые платья девочек школы Добра, как Софи сразу стало ясно, что вот они, её сёстры по духу. Если уж феи не стали её спасать, то принцессы-то точно придут на выручку. Злодеи подталкивали её сзади; Софи отчаянно пыталась привлечь внимание девочек из школы Добра, но те даже не смотрели в её сторону. Наконец Софи удалось пробиться к самому проходу. Она замахала руками и открыла рот, чтобы закричать, но тут чья-то рука утащила её под прогнившую скамью.

Агата крепко обняла её.

– Я нашла башню Директора школы! Она стоит во рве, её тщательно охраняют, но если мы сможем пробраться туда, то…

– Привет! Рада тебя видеть! Отдай мне свою одежду, – сказала Софи, разглядывая розовое платье Агаты.

– Э-э-э?

– Скорее! Это всё решит.

– Ты серьёзно? Софи, нам нельзя здесь оставаться.

– Именно, – улыбнулась Софи. – Я должна быть в твоей школе, а ты – в моей. Помнишь, как мы говорили?

– Но твой отец, моя мама, мой кот! – запротестовала Агата. – Ты даже не представляешь, что нас тут ждёт! Нас превратят в змей, или белок, или кусты! Софи, надо вернуться домой!

– Зачем? Ради чего мне возвращаться в Гавальдон? – спросила Софи.

Агата, явно уязвлённая, залилась краской.

– Ради… ну, ради…

– Правильно. Ради ничего. А теперь, пожалуйста, отдай моё платье.

Агата сложила руки на груди.

– Значит, я сама его заберу, – нахмурилась Софи.

Но, едва схватив Агату за цветастый рукав, она вдруг замерла. Навострив уши, Софи прислушалась, а потом бросилась вперёд, словно пантера. Она проползала под кривыми скамьями, уворачиваясь от ног злодеев, и, добравшись до последней скамьи, спряталась под ней.