Рядом с домиком был разбит небольшой сад с заброшенными, одичавшими клумбами и деревянным столбом, служившим местом сбора туристов. Здесь же был установлен оригинальный памятник – семь пар медных башмаков, как бы сброшенных семью гномами перед тем, как разъехаться в разные края, к своей новой жизни. Правда, эти медные башмачки больше не пустовали.

Сейчас все семь пар башмачков были надеты на ноги гномов, ничком лежащих здесь же на земле в лужах крови. Все гномы были в рубашке, жилете и штанишках своего цвета, на голове – бархатный колпачок.

– Нет… Нет, это невозможно! – чуть слышно ахнула Ума.

– А вы говорили, что гномы у-уехали отсюда, – запинаясь, сказала Агата.

– Да, они уехали! Десятки лет назад, – приглушенным голосом ответила Ума. – Кто-то должен был найти их и привезти назад…

– Но кому могло понадобиться возвращать гномов только для того, чтобы убить их? – спросила Агата.

Ума промолчала, стоя с побелевшим от страха лицом.

– Ладно, тот, кто это сделал, уже успел уйти, – хрипло сказал Тедрос, зорко оглядываясь вокруг и старательно изображая «настоящего» принца. – Прежде всего я… хм… собираюсь проверить, не остался ли в живых кто-нибудь из гномов.

– Я тебе помогу! – сорвалась с места Ума. – Если найдем того, кто еще жив, отнесем его в Лигу!

Агата с ними не пошла, осталась стоять, глядя на безжизненные тела, лежащие в ярко-красных лужах. Смерть. Смерть повсюду преследовала ее – гномы… Кладбищенский Смотритель… ее собственная мать…

Агата почувствовала, как ее руки и ноги немеют, начинает кружиться голова. Чтобы не упасть в обморок, она глубоко вдохнула и перевела взгляд с мертвых гномов на траву у себя под ногами и стояла так до тех пор, пока к ней не вернулась способность нормально мыслить. Итак, кто же проделал такую огромную работу – собрал из разных мест семерых гномов и привез их сюда? Кто затем хладнокровно убил их и картинно разложил их тела, надев на ноги каждому гному медные башмачки? А тот жуткий крик…

Агата замерла.

Да, тот крик.

Высокий, женский.

«Это не мог быть гном», – подумала Агата.

Она медленно двинулась к домику Белоснежки, он притягивал ее к себе так, как манит мотылька горящая в ночной темноте свеча.

Ни Тедрос, ни Ума не заметили, как Агата двинулась к домику, они переходили от гнома к гному, проверяя, не бьется ли хоть одно маленькое сердечко.

К тому времени, когда им стало ясно, что сердца всех гномов остановились навек, Агата уже вошла в домик.

Самым первым делом Агата заметила, что в домике Белоснежки пахнет так же, как от Софи. Стоя в затененном дверном проеме, она закрыла глаза и еще раз вдохнула знакомый аромат лаванды и ванили.

За спиной Агаты качалась и поскрипывала покрытая облупившейся розовой краской входная дверь – Агата специально оставила ее открытой, чтобы слышать Тедроса и Уму. Сейчас они обсуждали в саду, что делать с телами гномов. Почему Агата не позвала Тедроса вместе осмотреть домик, она и сама не знала. Быть может, это была ее маленькая месть за размолвку в лесу, а может, ей хотелось проверить, заметит ли вообще принц, что ее нет, а если заметит, то как скоро… а может, ей просто хотелось доказать всем, что она не такая чувствительная и слабая, как им кажется.

Впрочем, причина, по которой Агата вошла одна в домик Белоснежки, чтобы узнать, кто же там кричал, не так уж и важна.

Она поморгала, привыкая к полутьме, и медленно двинулась в глубину домика.

Гостиная оказалась довольно уютной, с закопченным камином, перед которым на коричнево-красном ковре из ястребиных перьев были расставлены обитые ситцем кресла с широкими подлокотниками, а возле прикрытого ставнями окна висела полка с драгоценными камнями, морскими раковинами и птичьими яйцами. Вдоль дальней стены гостиной поднималась лестница на второй этаж, поперек нее была натянута красная ленточка. На стене рядом с лестницей тускло блестела медная табличка с надписью: