– Что?

– Ты сказал, что вы с Гефом отправились в это плавание, чтобы стать героями. Но творить добро только для того, чтобы прославиться, – это не такое уж и Добро. Это эгоизм. Напоминает мне мальчишек в Мейденвейле, которые хотят на мне жениться просто для того, чтобы стать принцами. Им по большому счету наплевать на меня. Они хотят просто прославиться.

– Желание прославить свое имя не делает тебя злым. Это значит, что ты хочешь оставить наследие. Жизнь, которая продлится дольше, чем та, что тебе отведена. Мне кажется, звучит вполне неплохо.

– Пэн, который считает себя героем, тоже звучит не так и плохо, – ответила Кима.

Но Аладдин не смотрел на нее.

Перед ними простиралась Нетландия – холмы, и ручьи, и озера, и леса тех же самых ярких цветов, что и на побережье. Но кое-что здесь было другим… Таблички.

На холмах:

ПИК ПЭНА

ГОРА ПИТЕРПЭН

ХОЛМ ПИТЕРА

У ручьев:

ПИТЕРСКИЙ ЗАТОН

КАНАЛ ИМ. ПЭНА

У озера:

БЕРЕГ ПИТЕРОВОЙ СЛАВЫ

ПЭНОЗЕРО

И так далее. Каждый клочок земли и воды вокруг был подписан, включая ПИТЕРВУДСКИЙ ЛЕС, буквально вся Нетландия была объявлена собственностью мальчика – но даже этого не хватало, потому что посреди леса стояла огромная, пятидесятифутовая статуя Пэна, выстриженная из кустов, – шляпа с пером, сложенные на груди руки, ухмыляющееся лицо и, конечно же, подпись на постаменте:

КОРОЛЬ ПИТ

– Он просто одержим собой, а? – хмыкнул Аладдин.

– Единственное, что ему здесь не принадлежит – Русалочья лагуна, – сказал Крюк. Он уже спустился ниже по склону и рассматривал статую. – Русалки не лезут в политику Нетландии, а Питер боится им перечить.

Джеймс повернулся к Киме:

– Все еще думаешь, что он просто невинный маленький мальчик?

Кима пожала плечами:

– Ну, он хочет, чтобы на всех вещах было его имя. По сути ничем не отличается от твоего желания стать королем или желания Аладдина стать героем.

– Она реально ничего не понимает, – сказал Крюк, повернувшись к Аладдину.

– Знаешь, ты мог и прямо ко мне обратиться, а не смотреть на моего парня так, словно он мой телохранитель, – раздраженно сказала Кима.

Аладдин решил не лезть в спор. Он разглядывал безмолвные земли.

– Ты сказал, в Нетландии живет тысяча детей. Где они все?

– На Утреннем Докладе, – ответил Крюк, направляясь к статуе Пэна.

– На чем? – удивился Аладдин.

Джеймс исчез в кустах, из которых состояла нога Пэна, потом высунул оттуда голову.

– Твоя принцесса требует больше доказательств, кроме очевидных. Идем за мной. – Крюк снова исчез среди листьев.

– Он помог нам сжульничать на Вечере Талантов, – напомнила Кима Аладдину. – Джеймс и Директор школы сговорились и извратили Добро, чтобы оно победило Зло. Откуда нам знать, что он сейчас не делает ровно то же самое? Использует нас?

– Он искал хорошую команду, вот и все, – защитил его Аладдин. – Лучших всегдашников, которые помогут ему освободить Нетландию. Настоящая миссия, намного более важная, чем учеба. Ты бы сама разве так не поступила?

Ответить Кима не успела…

Аладдин затащил ее внутрь статуи Пэна. Листья, необычно мягкие и шелковистые, успокаивающе шелестели. Они шли в тишине и полутьме. Аладдин зажег магический свет на кончике пальца и увидел Крюка, прижимавшего палец к губам. Джеймс сидел в углу, на одной из верхних ступенек высокой извилистой лестницы, выдолбленной из внутренностей древесного ствола. Аладдин и Кима присели рядом с ним и посмотрели через перила вниз.

На полу стояли сотни мальчиков, освещенные огромными висячими лампами в форме буквы «п». Мальчикам было лет примерно от семи-восьми до тринадцати-четырнадцати. Все одеты в ярко-зеленую форму: комбинезоны, состоящие из длинных бриджей с отворотами и рубашек на пуговицах. На груди у каждого из них было вышито «Мальчишки ПЭНА». Их дополнительно разделили на четыре группы, собравшиеся под отдельными флагами: