– Глупая, глупая кошка, – бормотание Солаи привело меня в чувство.

Голова покоилась на коленях отшельницы, её руки гладили по волосам.

– Солая, у нас же план! – подорвалась я, но она держала крепко.

– Подождёт, – ласковый, убаюкивающий голос Марианны песней лился в уши. – Ты спи, Ри.

– Нет, у нас ещё пять брёвен.

– Какая упорная, – ворвалась в мою реальность пышечка Зира. – Наказаны мы. У нас ещё остаток дня и целая ночь.

Я осторожно повертела головой. Толстые, тяжёлые цепи тянулись от моих напарниц к кольцу, вбитому в крепкий ствол дерева.

Исполин, пустивший в себя чужеродное железо, чах, но упорно стремился ввысь. Его сухие листья шептали что-то в унисон с лёгким ветром.

– Зачем же вы так, девоньки? – жалобно пропищала я. – Подумаешь, ну, побили бы меня хорошенько. Зачем вступаться за слабосильную кошку? К тому же преступницу?

Ладошка Солаи неожиданно хлопнула меня по губам.

– Замолчи! – резко оборвала мою речь отшельница. – Каждая из нас здесь неидеальна. Каждая натворила дел. Если мы не будем держаться вместе, нас пристукнут по одной. Когда ты перешла дорогу Аве?

– Позавчера. Или чуть раньше, трудно думать. – И действительно, в черепушке будто поселилась стая дятлов, выклёвывающая мозги.

– Уж постарайся, – деловито встряла в разговор Зира. – Мы вот тебе почти всю душу наизнанку вывернули, а ты, Ри, молчишь как повстанец.

– Может не надо? – спросила Солая. – Она здесь только первый день. Вспомни себя, Зира, ты вообще трое суток ни с кем не разговаривала.

– Зато мы делали двойную норму!

– Так и я о чём. – Плавную, неторопливую речь Марианны сложно было спутать. Держу пари, она ещё и умудрялась изящно жестикулировать, несмотря на тяжёлые кандалы. – Ты направила всю свою злость в работу. Далеко не всем это дано.

– Зато ты совратила половину колонии, – ядовито отметила пышечка.

– А вот нечего завидовать! – вспылила Марианна.

– Брейк, девочки, – будто ледяной водой, разбила их спор Солая. – Я никогда не понимала, как шлюха может быть лучше людоедки. Или наоборот. В любом случае, оставьте колкости, нам здесь ещё ночь куковать. Ри, ты можешь попробовать подняться?

Я напряглась и, упираясь руками, села. Солая помогла опереться о ствол дерева, к которому мы все прикованы. На лес опускались сумерки.

– Скоро начнётся, – задумчиво сказала Зира. – Будем дежурить по очереди?

Я непонимающе смотрела по сторонам. Лес как лес. Обычный. Меловой лес избегают хищники, зато птицы здесь селятся более чем охотно. Но даже их сейчас не слышно. Не успела я толком оформить в мыслях вопрос, как мои догадки подтвердила Марианна.

– Третий раз их буду видеть. Пора бы привыкнуть, но до сих пор до костей пробирает.

– К теням невозможно привыкнуть. – Солая вытянула ноги и облокотилась о ствол. – Мне уже сто шестьдесят. С возрастом их атака становится всё изощрённее, злее, больнее.

– Что же вы молчали? – Я захотела встать, но меня удержали Зира и отшельница. – Что это значит? Что мы по очереди будем их кормить?

– А ты хочешь сделать это в одиночку? – парировала Марианна. – Сомневаюсь, что всю ночь можно выкармливать Тень и при этом остаться в своём уме. Не глупи.

Аристократка права. Загадочные существа больше мифические, чем реальные. Они бродят там, где живут люди с болью и по ночам заставляют переживать свои самые страшные моменты заново. Те, кто переживал их атаки, говорили, что, возможно, это было к лучшему. Они исцелялись, заново переосмысливали произошедшее. Но ценой этому были заново пережитые мысли, события, ощущения.

В нашем лагере знали истинный толк в наказаниях. Розги, карцер или даже голод не шли ни в какое сравнение с тем, какую гамму эмоций можно испытать, встретившись с Тенью.