С тех пор, как дядька Стоян отпустил их в лес, прошли уже сутки. Это наполняло Любима беспечностью: «Уж что-что, а за два дня дорогу я точно отыщу». Путешествовалось ему радостно. Воду он брал из ручьев и лесных речек, ел ягоды и грибы. Разговаривал сам с собой, а также с деревьями, с травой, с птахами. Один раз встретил оленёнка и рассказал ему о своей мечте. В огромных оленьих глазах только стало появляться почтение и желание подражать, как пришла мамаша малыша, грозно опустила рога и скакнула прямо на него, едва унёс ноги. Зато попал сюда, к дереву, на котором стоял, опасно качаясь, этот мелкий дурной мальчонка.
– Какой-то странный ты тягатель, – проговорил Прутик, оживая на глазах. – Всегда думал, что тягатели – это почти готовые богатыри. Да и постарше должны быть. Ты же почти, как я…
– Ёшки-матрёшки! – взвился Любимка. – Ты сейчас договоришься тут, получишь по голове своей пустой. Ежели хочешь знать, мне ужо, почитай, четырнадцать вёсен.
– А мне двенадцать. Я тоже готов в тягатели. Где принимают?
Прутик уже позабыл, как свалился с дерева. Вскочил, глядя на Любима. Тишка залился звонким лаем, радостный, что с хозяином все в порядке.
– О, наш человек, – Любимка тут же оттаял. – Я тебя с каликами сведу. Они в миг в тебе земную тягу отыщут… – Он запнулся, но тут же продолжил: – А ежели не найдут, все равно надо верить. Потому что, знаешь, как Святогор говорил? Невозможное – возможно! О как!
И столько света было в его глазах, такая уверенная улыбка на лице, что зелёные глаза окончательно скрылись в глубинах памяти Прутика. Ребята беспечно расхохотались.
– Уря! Я стану богатырём! Обязательно стану! – кричал Прутик.
– Станешь! Да! Станешь! – вторил ему Любимка. Под ногами заливисто лаял Тишка.
Они так расшумелись, что птицы снялись с ближайших деревьев и полетели подальше, а семейство белок всерьёз задумалось бросить дупло с припасами и податься на поиски нового, подальше от этого шумного места. Когда выяснили, что Прутик из Мокеевки, тут же было решено добираться туда вместе. Он уверенно указал направление и пошёл.
– Эй, а почему именно туда?
– Ну, деревня на востоке, мы на западе. Это каждый охотник знает, – удивился мальчик.
Любимка обиженно примолк. Любой охотник, тоже мне.
– Ёшки-матрёшки! А ты охотник уже, что ль? – не утерпел.
– Я – нет, – вздохнул Прутик, – мы с Тишкой больше по грибы, по ягоды. И бортничаем. – Глаза его просияли: – Да! У нас же есть Тишка! Он нас доведёт.
– Точно? Мечи-калачи, как я сразу не подумал! – Любимка хлопнул себя по лбу и рассмеялся.
Это было самое чудесное испытание из всех, какие выпали на его долю в школе богатырей. Ребята беззаботно шли по лесу, разговаривали, хохотали во все горло. Постоянно вспыхивало соперничество. То пытались сбить шишками осиное гнездо, то прыгали через широкий ручей, то наперегонки забирались на крутые склоны. Тишка участвовал во всех забавах, скакал, счастливый, и весело лаял.
Вечером у костра Любимка принялся рассказывать былины о богатырях. Тут уж Прутика было не унять. Он слушал с широко распахнутыми глазами и постоянно просил: «Ещё! Ещё!»
– Как же я мечтаю о такой жизни! Все время в подвигах. Послужить Святогоровой Руси. Как Микола Стародуб.
Любимка так и подскочил.
– А я его знаю! Вот как тебя видел!
– А я его тоже видел, – так же точно подскочил Прутик. – Он через нас проезжал. Такой огромный!
– И сильнющий!
– А коняга у него! Нам конюшню своротил, боком решил почесаться!
– А нас с Варькой чуть комками земли не зашибло, как он с места – в галоп!..
В тот момент они почувствовали небывалое душевное единение. И у Любимки, и у Прутика не было семьи. Обоих воспитывали чужие люди, которые сделались для мальчуганов вторыми отцами. Они ощутили себя так, будто встретили давно потерянного брата, с которым к тому же общие интересы и взгляды на жизнь. Они говорили и не могли наговориться. Сидели под раскидистой сосной на опушке леса. За спиной шумел сосняк, перед ними клонилась от ветра рожь. А над этим крупными кристаллами на тёмно-синем бархате лежали звезды. Костер догорел и рассыпался горсточкой угольков. Любимка отвалился назад, глядя на небо.