– Нет! Не твоя! – Любимка яростно ринулся вниз, оступился и кувыркнулся так, что зубы лязгнули. Даже не заметил этого – подскочил к Лексию и закричал: – Это было подло и недостойно!

– Зато действенно, – Лексий пожал плечами и подобрал разорванную рубаху. – А какой крутой себя кажет. Кто бы мог подумать, что окажется такой, ха, ранимой.

– А вы должны были остановить бой! – накинулся отрок на наставника.

– Любим, Лексий прав, – сказал Стоян. – В настоящем бою враг может применить любые ухищрения, мы все должны быть готовы.

– Сойка нам не враг! – закричал Любимка, почти плача.

Благородные все как один лыбились, Болтя клацал зубами, явно довольный. Конопат, как всегда, ничего не понимал, Клоп татакал с Несмеяной, девушке как будто неинтересно происходящее. Шестерён и Неждан глядят на Лексия понимающе. Разве что Настенька вздыхает сочувственно.

Любимка затараторил, пытаясь донести до них то, что настойчиво стучало в душе:

– Она поэтому и расстроилась, что считала Лексия за своего. А ворог – говори, что угодно! Кто ворога слушает?

– Не хорохорься так, малыш, – Лексий положил ему ладонь на голову и взъерошил волосы. – Может быть, и твоё время настанет…

Он отвернулся и пошёл по траве, иссечённой режущими атаками Сойки, расправляя рубаху и оценивая ущерб. Любимка кинулся вслед, но Стоян удержал его.

– Что, холоп, получил? – крикнул сверху Ярополк. Отрок лишь зло дёрнул плечом.

– Внимание – вывод, – громко проговорил Стоян. – Наши эмоции – наша слабость. Когда используешь земную тягу, эмоции нужно отключить. Они не должны влиять на наши поступки и поведение. Иначе либо враг найдёт лазейку, чтобы дёргать нас за ниточки, либо земная тяга выйдет из-под контроля, и результат будет столь же плачевный.

Говоря, он поглядел в сторону Любимки. Тот оглянулся и увидел спускавшуюся Несмеяну. Вот и пойми, кого имел в виду дядька Стоян.

Тук-тук-тук. Кованые каблуки тукали о корни деревьев. Человек в плаще уверенно пробирался меж чудовищных стволов.

– Нет! Хозяин! Я не хочу возвращаться туда! – визгливый плачущий голос.

– Цыц. Тебя никто не спрашивает, – отвечал ему ледяной и твёрдый.

Капюшон – как всегда – надвинут до самого носа, вострого, как кончик секиры, бросает тень на узкое бледное лицо и большие неестественно распахнутые глаза.

– Мы потерпели поражение. Любим вывернулся и сумел сохранить силу перводемона, – говорил путник ледяным голосом. – Теперь у нас нет выбора. Нужно снова уходить в глубину палат ума, чтобы накопить сил.

– Но хозяин! Может быть, есть какой-то другой способ?! – он отвечал сам себе визгливо и жалобно, почти плача.

– Предлагай, – ледяной голос делается насмешливым. – Если ты знаешь такой, я вознагражу тебя свободой на целый день.

– Воля?! На целый день?! – путник сбился с шага. – Хозяин! Я придумаю! Я… Да! Да! – Какое-то время человек брёл молча, потом вновь зазвучал визгливый голос: – Может быть, найдём союзников? Полуночники могли бы…

По тому, как тряхнуло их общее тело, Харламп тут же понял, что сказал глупость.

– Если ещё раз услышу от тебя об отряде Полуночи, – жёстко молвил демон, – возьму полный контроль над телом!

Человека в капюшоне вновь тряхнуло.

– Нет! Нет! Простите! Хозяин! Я обещаю!..

Какое-то время в лесу воцарилась тишина, нарушаемая только – тук-тук-тук – стуком каблуков.

Так прошёл день: путник неутомимо передвигал ноги, визгливый голос предлагал глупые планы, холодный отвергал. Они забредали все глубже и глубже в Запредельный лес. Порой Вий резко менял направление движения, словно обходил нечто невидимое. Два раза загонял человека вглубь, не давая ему шуметь.