Мы пересекли несколько шумных улиц, с трудом прокладывая дорогу в утренней толпе, и вскоре, за маленьким сквером, открылся треугольный портик горисполкома. К центральному входу вела широкая каменная лестница с гранитными перилами. Танюша уверенно поднялась по аккуратным серым ступенькам и вошла в квадратное фойе. Я последовал за ней.

Лепной потолок покоится на стройных колоннах, выкрашенных под мрамор. Чем не музей! Не хватает только мраморных изваяний античных богов и богинь.

У дальней стенки примостился пункт охраны. Два сонных милиционера, сдвинув на затылки высокие фуражки, равнодушно встречали входящих. Заметив Танюшу, разом ожили, мазнули её сальными взглядами.

Увидев стражей порядка, я невольно замедлил шаг, но Татьяна уверенно взяла за руку, шепнула:

– Не бойся. На второй этаж, к руководству, нужно идти через пост, а на первом куча общественных приёмных, регистрация субъектов предпринимательской деятельности и прочее. Тут вход свободен для всех.

И действительно, справа от фойе виднелась большая очередь к массивной двери. Латунная табличка гордо гласила – «Государственный регистратор». Слева несколько человек ожидали у дверного проёма с надписью – «Канцелярия по жалобам». Кругом деловито сновали люди. Мимо нас неспешно прошла важная женщина, облачённая в строгий костюм с коричневой папкой, битком набитой бумагами. На верхнем листе, случайно вылезшем из папки, виднелась строгая печать с государственной символикой. Сгорбленный мужчина в потёртом пиджаке с испещрённым листочком белоснежного ватмана шустро прошмыгнул на второй этаж.

Танюша смело повернула налево. Я поспешил за ней. Замелькали длинные «коридоры власти» с множеством высоких дверей. Люди входили и выходили из кабинетов. Несколько поворотов, и открылась просторная шахта спиралевидной лестницы. Моя спутница уверенно положила ладонь на лакированные перила. Каменные ступеньки быстро привели на цокольный этаж. Ещё пару шагов, и над головой приветливо зашумели каштаны – мы оказались в уютном внутреннем дворике.

– Бункер находится в подвале, под архивом горисполкома, – спокойно пояснила спутница.

– И сюда можно так запросто войти? – удивился я.

– А что? У нас демократия, – улыбнулась девушка.

– А если приспичит ночью? – не унимался я.

– Ночью, используй спец. навыки, – засмеялась Таня.

– Перепрыгнуть ограду, – улыбнулся я и покосился на ярко выбеленный трёхметровый забор с узорными шипами на вершине, что сверкали на солнце, подобно крупным бриллиантам.

– И не только перемахнуть, – начала Таня…

– О том, как сигануть через забор горисполкома узнаете в школе Ангелов-хранителей, – с иронией закончил я.

– Между прочим, в этом нет ничего смешного, – стараясь быть серьёзной, прощебетала собеседница.

Я прыснул со смеху.

Незаметно подошли к маленькой двери. Двустворчатая, деревянная, вся в мелких трещинках, дверь была выкрашена в обычный серый цвет. Дешёвая краска местами облупилась, обнажая потемневшую от времени древесину. Одна половинка открыта – другая держится на заржавевших железных зажимах.

За открытой половинкой каменные ступеньки сбегают вниз. Оттуда слышится сверлящий звук поступательного движения металла по точилу. Перекрывая шум мотора, чей-то прокуренный бас живо поинтересовался:

– Вася, тебе налить?

Внятного ответа не последовало, однако шум мгновенно стих, взамен раздался мелодичный звук булькающей жидкости. Я про себя улыбнулся.

Танюша с серьёзным видом подошла к закрытой половинке. Ладошка правой руки приложилась к серой поверхности и повернулась на пол оборота по часовой стрелке. Половинка двери сама снялась с петель и открылась в другую сторону. Потянуло сыростью и мышами. Моему взору предстали сбегающие вниз, пошарканные и затянутые паутиной каменные ступеньки, теряющиеся в темноте. От старости, цвет ступенек трудно различим.