Только детское сердце может с точностью до секунды определить, что сказка на пороге. Взрослым это знание даётся с трудом, и то не всем, а малыши, раз, и почувствовали. И Камилла, хоть уже и не малышка, не ошибалась. Чудеса уже проникали в её мир. Слышите? «Динь-дили-доннн!» пропели старинные часы в гостиной. О, это непростые часы! О них стоит сказать пару слов.

Часы эти принадлежали ещё прадедушке Камиллы. Высокий лакированный корпус наверху украшают резные виноградные гроздья. За стеклянной дверцей покачивается широкий диск маятника. За ним на длинных цепочках висят два латунных цилиндра – гири. Раз в неделю папа поднимает гири, подтягивая цепочки (это необходимо делать, чтобы механизм часов не останавливался), и Камилле кажется, что в этот миг часы задерживают дыхание, будто замирают, раздумывая, идти им дальше или не идти. К счастью, всякий раз, когда папа отнимает руки от цепи, часы неслышно вздыхают и продолжают мерно отстукивать секунды, а маятник – раскачиваться.

Порой Камилле кажется, что её папа управляет Временем. Конечно же, это не так, и папа однажды попытался объяснить ей, что гири силой тяжести заставляют двигаться все эти шестерёнки и колёсики, которые скрываются за циферблатом. Но Камилла принялась задавать столько вопросов! В самом деле, почему маятник качается так быстро, а стрелки движутся так медленно? А если подтягивать гири чаще? Или реже? Или не подтягивать их вовсе? А если повесить вместо них, к примеру, тыкву? Или кашпо? Или гамак? Или просто повиснуть на них, как будто ты сам – гиря, или кашпо, или тыква, или гамак? В общем, папа быстро сдался, пробормотал «физика и механика, ничего сверхъестественного и экстраординарного» и бросил затею с объяснениями. Тем самым он лишь ещё сильнее укрепил подозрения Камиллы в том, что часы ВОЛШЕБНЫЕ!

А дедушка говорит, что часы философские, потому что каждые шестьдесят минут куранты сообщают, который сейчас час, отзванивая громкое «Боммм!», «чтобы люди помнили и ценили каждый час жизни». А каждые полчаса распевают задумчивое «Динь-дили-дон», «чтобы люди замирали хоть на миг, прервав свои бесконечные неотложные дела, и задумались о скоротечности Времени».

Вот сейчас они пропели «Динь-Дили-Дон!», замолчали и продолжили хладнокровно отстукивать «тик-так, тик-так, тик-так». Поразительное самообладание! День рождения вот-вот завершится, а они, знай себе, тикают.

– Наверное, она уже ждёт меня, – с тревогой сказала Камилла. – Эх, сказка ждёт, а я тут… тут… в пижаме!

Она решительно откинула одеяло, быстро, но бесшумно, как кошка, выпрыгнула из кровати и принялась переодеваться. Небольшие витражные светильники над книжной полкой помогали ей, подсвечивая комнату. Купола светильников состоят из маленьких разноцветных стёклышек, а с краёв свисает длинная бахрома из яркого бисера. Она так напоминает леденцы, когда подержишь их во рту, а потом глядишь сквозь них на солнышко! Лампы отбрасывают по стенам расплывчатые акварельные пятна – красные, оранжевые, синие, голубые, зелёные, жёлтые. Их всегда оставляют гореть на ночь, и Камилла обычно мечтает, глядя на цветной калейдоскоп отсветов:

– Наверное, так и выглядит сказка, разбегается веером разноцветных дорог, рассыпается акварельными пятнами.

Но сейчас девочка не мечтала. Она действовала.

– Ах, Бернард, семь лет не шутки! – весомо произнесла Камилла, стягивая пижаму. – Через год дорога к чудесам будет для меня закрыта. Взрослых ведь в сказки не пускают!

Вообще-то, она права, хотя, бывают и исключения (но, чур, я вам этого не говорил!).

– И вообще, к сказке нужно быть готовым всегда! – демонстрируя удивительную осведомлённость, сообщила Камилла, просовывая голову в ворот любимого платья. – Запомни это, Бернард!