Анна-Мария прикусила губу.

– Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы поскорее удовлетворить ваши требования. Я непременно найду вам горничную в ближайшие несколько дней.

– Несколько дней? Это слишком неопределенно.

– В ближайшую неделю, госпожа, у вас появится новая горничная.

– Неделю? Ну, ладно. Уговорили, – со вздохом смилостивилась Анна-Мария, после чего отвернулась к окну, обиженно выпятив пухлые губки и жестом повелевая дворецкому и Лайзе покинуть ее комнату. – Но я вам это еще припомню. Я пожалуюсь барону, что вы не выполняете его приказа и докучаете мне! – прокричала девушка вслед своим слугам.

– Теперь вы понимаете, о чем я говорил? – осведомился Джон у Лайзы, когда они пришли на кухню. – Но не обращайте на нее внимания, моя дорогая. Вы будете работать горничной столько, сколько вам потребуется, если я того захочу.

– Я понимаю, сэр. Я согласна принять ваши условия, если только они не будут противозаконны.

– Бог мой! Конечно, нет. Все, что от вас потребуется – не допускать опрометчивых поступков госпожи и сообщать мне обо всем, что она делает. Это сущий пустяк. Разве я не прав?

– Вы правы, сэр. Это сущий пустяк.

Лайза с благодарной улыбкой приняла из рук дворецкого кружку с молоком и взяла черствую булку из корзинки на столе.

– Но, сэр, – заговорила горничная, словно вспомнила о чем-то важном. Она предусмотрительно замолчала, дожидаясь позволения Джона продолжить. Дворецкий кивнул. – Чтобы исполнить ваше пожелание, мне придется подружиться с баронессой.

– Я не против. Если того требует дело.

Лайза вновь улыбнулась. Дворецкий даже не представлял, как сильно дело требует того, чтобы она подружилась с баронессой Грей.

Как не сдался Джон в тот миг, когда Стелла была принята Анной-Марией на работу, так и баронесса Грей не смирилась с тем, что дворецкий навязал ей Лайзу. На словах она согласилась потерпеть девушку неделю, но на деле все силы прикладывала к тому, чтобы вынудить горничную покинуть дом как можно скорее. Впрочем, сноровки юной баронессе явно недоставало. Отведенное время подходило к концу, и борьба рисковала затянуться. Анна-Мария прекрасно понимала, что свою часть обещания Джон не выполнит, и Лайза не потеряет работу спустя отведенное время.

Поэтому ранним утром четырнадцатого августа баронесса Грей отослала горничную исполнять очередной свой невинный каприз, на которые она была так щедра в последние дни. Сама же девушка спустилась в столовую. Плотно закрыв за собой двери и посетовав немного на то, что распашные створки открываются совершенно бесшумно (а значит, кто-нибудь может незаметно войти и увидеть ее), Анна-Мария направилась к буфету. За его стеклянными дверцами в утренних лучах солнца красовался начищенный серебряный сервиз. Девушка потянула ручку на себя, но та не поддалась.

– Заперто… И ключ, очевидно, у Джона, – прошептала она.

Могло ли это остановить юную баронессу? Никогда! Вынув из безупречной прически шпильку, отчего конструкция на голове ничуть не пострадала, Анна-Мария вставила отмычку в замочную скважину. Немного покрутила в замке, но ничего не добилась этим.

– Ну, что же ты? Открывайся, – прошипела баронесса.

Замок, конечно же, ее не послушался. Пришлось потратить еще минут пять, прежде чем упрямый механизм поддался.

– Ну, Лайза, – Анна-Мария рассмеялась. – Теперь тебе придется уйти.

Девушка протянула руку к бокалу, возможно, тому самому, который подложил Джон Стелле, как вдруг услышала за спиной знакомый голос:

– Госпожа? Могу я вам чем-нибудь помочь?

Анна-Мария испуганно пискнула и резко обернулась. Лицо ее при этом вспыхнуло, не оставляя у дворецкого никаких сомнений в том, что девушка намеревалась сделать с серебряным бокалом.