Эти люди легко взбираются на самый верх общественной лестницы, но редко задерживаются там надолго – мешает природная живость характера. Однако падение их нисколько не обескураживает: циклотимный гипоманьяк готов все начать с нуля, благо энергии у него хоть отбавляй. Избыток жизненных сил позволяет ему падать и вновь подниматься бесчисленное множество раз. Сергей Довлатов блестяще описал такой психологический тип в одной из своих замечательных новелл. Борис (родной брат Довлатова) был патологически не способен к размеренному существованию. Весь его жизненный путь – это движение по причудливой синусоиде. Делая карьеру, он проявлял чудеса изобретательности, чтобы вскарабкаться на самый верх. Но как только он своего добивался (это происходило не раз и не два), ему делалось смертельно скучно. Он или влипал в какую-нибудь нелепую историю, или сознательно выкидывал очередной дикий фортель. Результат не заставлял себя долго ждать: он стремительно валился вниз, а очухавшись, все начинал сначала. Ситуация типа «упал – отжался». В упомянутом рассказе он в конце концов загремел на тюремные нары, но даже такой провал не смог выбить его из колеи. Борис великолепно обжился на зоне и даже сумел сделать неплохую карьеру по лагерным меркам. Едва ли не вся лагерная администрация ходила в его хороших приятелях. Довлатов, приехав к брату на свидание, был поражен его невозмутимостью. Мы полагаем, что этот очаровательный эпизод заслуживает воспроизведения.

Итак, в комнате свиданий пять человек: сам Довлатов, его многострадальный брат, их тетка, жена брата (Лиза) и их маленькая дочка...

«А брат все смотрел на меня. Потом сказал: – На тебе отвратительные брюки. И цвет какой-то говнистый. Хочешь, я сосватаю тебе одного еврея? Тут в зоне один еврей шьет потрясающие брюки. Кстати, его фамилия – Портнов. Бывают же такие совпадения...

Я закричал:

– О чем ты говоришь?! Какое это имеет значение?!

– Не думай, – продолжал он, – это бесплатно. Я выдам деньги, ты купишь материал, а он сошьет брюки... Еврей говорит: «Задница– лицо человека!» А теперь посмотри на свою... Какие-то складки...

Мне показалось, что для рецидивиста он ведет себя слишком требовательно...

– Деньги? – насторожилась тетка. – Откуда? Я знаю, что в лагере деньги иметь не положено.

– Деньги как микробы, – сказал Борис, – они есть везде. Построим коммунизм – тогда все будет иначе.

– Погляди же на дочку, – взмолилась Лиза.

– Я видел, – сказал брат, – чудная девка...

– Как, – говорю, – у вас с питанием?

– Неважно. Правда, я в столовой не бываю. Посылаем в гастроном кого-нибудь из сверхсрочников... Бывает – и купить-то нечего. После часу колбасы и яиц уже не достанешь... Да, загубил Никита сельское хозяйство... А было время – Европу кормили... Одна надежда – частный сектор... Реставрация нэпа...

– Потише, – сказала тетка.

Брат позвал дежурного сверхсрочника. Что-то сказал ему вполголоса. Тот начал оправдываться. К нам долетали лишь обрывки фраз.

– Ведь я же просил, – говорил мой брат.

– Я помню, – отвечал сверхсрочник, – не волнуйся. Толик вернется через десять минут.

– Но я же просил к двенадцати тридцати.

– Возможности не было.

– Дима, я обижусь.

– Боря, ты меня знаешь. Я такой человек: обещал – сделаю... Толик вернется буквально через пять минут...

– Но мы хотим выпить сейчас! Я спросил:

– В чем дело? Что такое? Брат ответил:

– Послал тут одного деятеля за водкой, и с концами... Какой-то бардак, а не воинское подразделение.

– Тебя посадят в карцер, – сказала Лиза.

– А в карцере что, не люди?!»

Но лучше всего циклотимный гипоманьяк ориентируется в ситуации неопределенной, когда ежеминутно требуется решать уравнения со многими неизвестными, когда открывается простор для инициативы, а правила игры меняются на ходу, когда нужно быстро принимать решения и стремительно переключаться с одного на другое, делать десяток дел сразу и все их держать в голове. Тогда ему нет равных, здесь он царь и бог. Создается впечатление, что колебания и сомнения ему неведомы, но это не совсем так: просто в силу своей психофизической организации он умеет замечательно с ними справляться, а кроме того, благодаря исключительной подвижности нервных процессов, недоступной простому смертному, успевает в единицу времени совершить максимальное число проб и ошибок и выбрать оптимальное решение.