– Ничего особенного: сначала осень,

потом зима, потом весна,

потом лето – и жить будем!..

«Впервые в жизни первое сентября – не обгажено! – удивилась сама себе Янка. – Странно даже, что не хочется по привычке удавиться от приближающегося Дня знаний». Напевая «школьные годы, чудесные…», песню, которую не могла раньше слышать без тошноты, подошла к старому трёхэтажному зданию.

Открыв тяжёлую дверь училища, Янка сразу почувствовала запах масляных красок. Сладкий аромат счастья, одно воспоминание о котором вызывает блаженную улыбку и которым пропахнет вскоре вся её одежда, волосы и вся она. «Янка, у вас что, дома ремонт? От тебя так краской несёт!» – будут спрашивать знакомые из прошлой жизни, страшной в своей обыденной серости.

На доске объявлений, терявшейся среди набросков и этюдов, висели списки зачисленных на первый курс: «ЖПО-1» (живописно-педагогическое отделение).

«Название у меня теперь матершинное в квадрате. Мало того, что учусь в НАХУ. – Нижнесибирское Архитектурно-Художественное Училище, так ещё и Жэ.Пэ.О. Это просто откровенное издевательство! – негодовала Янка, – Знала бы, что так обзовут, не поступала бы сюда. А какая битва была на вступительных экзаменах! Конкурс не меньше, чем в ГИТИС. Но из сотен желающих отбирали группу в десять человек. И это всё ради того, чтобы ТАК называться! А как ответить, когда спросят, где ты, Яночка, учишься? – НАХУ ЖэПэО! За такой ответ могут вывеску начистить. Пойди потом, объясни, что это самое лучшее в стране художественное училище, после которого без проблем зачисляют в академию.

Янка пробежала глазами по списку своей группы, выхватив на выбор несколько фамилий:

Бондаренко Тарас

Карапетян Армен

Рахматуллова Гульнур

Стефановска Зденка

Талдыбаев Владимир…

Янкины глаза невольно округлились: «Ничего себе, дружба народов! Специально их, что ли, подбирали? Как же я вместе со всеми этими талдыбаями учиться то буду? Ну, а кого вы, девушка, собственно ещё ожидали встретить в НАХУ ЖэПэО?! Так что всё нормально – соответственно месту. Как говориться, не место красит талдыбая, а талдыбай – ЖэПэО!» Глубоко вздохнув, вспомнила Янка, как в детстве считала, что ёкарный бабай – это редкая народность степной Монголии…

Неожиданно, словно лавиной, накрыло осознание, что теперь ей предстояло стать частицей неизведанного, стыднопроизносимого, но всё же такого желанного мира.

В училище, как выяснилось, никто не потешался над названием, а живописное отделение уважительно называли – элитой, так как зачисляли на него, подвергая более жёсткому отбору, только самых одарённых. Именно с этого отделения вышли знаменитости, которыми теперь гордилось учебное заведение.

Не изжитые со времён славного застоя, уходили корнями вглубь веков, студенческие традиции: бесконечные перекуры в оккупированной кочегарке и «мотыляние» в кафе «Мотылёк»…

Вопреки Янкиным опасениям, группа оказалась замечательной. Во-первых, парни, которых было обнадёживающее большинство (удивительное явление для обабленной страны), были взрослыми и симпатичными, отслужившими, а не откосившими от армии.

Переполненная новыми впечатлениями и не в силах сдержать удивления от разнообразия ярких индивидуальностей, Янка впервые доверила свои впечатления бумаге.

Отрывки из Янкиного дневника

«…Тарас Григорьевич «Дед» – пожилой первокурсник, за плечами которого стаж «по горячей сетке», разводы, алименты, старше многих преподавателей. Немедленно-единогласно возведён в «самые старые старосты».

Хромцов – спартанец. Правильный. Самородок из глубинки. Единственный, кто не имеет за плечами художественной школы. Но его не могли не принять в училище, ведь даже самые жёсткие экзаменаторы бояться Бога. Хромцов наверняка молниеносно прыгнет из села Нижние Сопатки в модные европейские арт-салоны. Это будет потом, а сейчас он простой парень с россыпью веснушек, соломой выгоревших волос и печатью неистребимой провинциальности на челе. С первого взгляда по уши втрескался в ангелоподобное существо с круглыми, васильковыми глазами и нездешним именем